немного о Кайруане

[Leela]

выкладывать ссылки на этом форуме не разрешено... и Алмаз, кстати, ссылалась на журнал...

"1200 лет без капремонта" - отличное название...

[bobo]

замечание принимается спасибоj

[Peremot]

В таких случаях не ссылку давать надо а просто иметь свое мнение по вопросу базирующиеся на знаниях а просто взять и скинуть какую то информацию это не придает силы участникам форума, а может все дело в обьеме чем больше написано тем круче участник

[aleksandre]

а просто взять и скинуть какую то информацию это не придает силы участникам форума, а может все дело в обьеме чем больше написано тем круче участник

Иной раз, согласитесь, полезно и "скинуть" информацию с другого ресурса, чтобы люди, интересующиеся Тунисом (в том числе и его историей) не искали ее на просторах Сети, а нашли в одном месте.

В данном случае, кстати сказать, дело вовсе не в объеме и "крутизне" - поверьте уж, пожалуйста, на слово.

[Алька]

а просто взять и скинуть какую то информацию это не придает силы участникам форума

Причем здесь сила участников форума, не вижу никакого страшного криминала, если на одном форуме собрана информация из разных источников. Мне, например, очень удобно не тратить время на поиски какой-то информации о Тунисе во всемирной паутине, а в первую очередь почитать ее на данном форуме, а уж потом углубляться в дальнейшие просторы интернета.
Peremot, Вы человек большого ума, зачем же цепляться к словам. Не нужно забывать, что каждый человек более силен в одной теме и посредственнен в другой. Лучше вообще не рассуждать о крутизне участников, а побольше делиться своими знаниями. Я с большим интересом читаю Ваши посты. И очень надеюсь и в дальнейшем обогатить свои знания благодаря Вам.
Пока писала свой пост, aleksandre выразил мою мысль, что еще раз подтвердило, что не стоит размениваться по мелочам и реагировать на какие-то слова и подкалывать друг друга. Давайте жить дружно и стараться быть объективными.

[aleksandre]

Я с большим интересом читаю Ваши посты. И очень надеюсь и в дальнейшем обогатить свои знания благодаря Вам. Давайте жить дружно и стараться быть объективными.

Алька, и я подумал об этом же!

Алексей, Вы здесь недавно, а посты Ваши ОЧЕНЬ информативны и интересны. Давайте, действительно, об истории!

[Nejmeddine]

Алексей, Вы здесь недавно, а посты Ваши ОЧЕНЬ информативны и интересны. Давайте, действительно, об истории!

+1000

[Peremot]

"Да слово мое неправо было" И.Грозный сорри. Кстати хотел запустить на пост тему об очень интересной истории захвата арабо-берберскими армиями Испании, а ведь именно с Тунисом как и со всем Магрибом связана данная тема.
Можно спорить, была ли определяющая роль мировых религий в формировании особенностей и всего облика мировых цивилизации. Быстрое распространение ислама в первые десятилетия после его зарождения нельзя объяснить в отрыве от действия Мухаммеда и его ближайших приемников (как, допустим, реформации - без Лютера и Кальвина). Главными районами исламской экспансии стали области, в которых уже на протяжении примерно трех столетий господствовало христианство, - Малая Азия и Северная Африка. Выходцами из этих стран было большинство воинов армии первых халифов - преемников пророка. …710 год. За восемьдесят без малого лет, протекших со времени смерти пророка, границы исламского государства, халифата со столицей в Дамаске, продвинулось в Северной Африке до пролива, отделяющего его от Испании. Наместником халифа в Западной Африке Мусса ибн Нусейр осаждал крепость Сеуту - последний оплот христиан на африканском побережье. И здесь его ждала неожиданная и поэтому особенно унизительная неудача. Вестготский граф Юлиан, губернатор Сеуты, сумел отстоять город. Осаду пришлось снять. Тем более приятным сюрпризом для Муссы стало тайное послание Юлиана, в котором содержалось приглашение прибыть в Испанию для борьбы с вестготским королем.
Старинное предание повествует о причинах неожиданной перемены фронта губернатором Сеуты. Его дочь была соблазнена и обесчещена королем, и оскорбленный отец решил отмстить обидчику. Сохранившиеся источники не дают возможности установить, соответствует ли эта история действительности или она возникла, как это часто случалось в средние века, для объяснения личными мотивами явления, которым современники не могли найти объяснения. Несомненно, существуют объективные причины, обусловившие гибель вестготского королевства. 200 тысяч вестготов - потомки тех, кто двести лет назад завоевали Испанию, не слились в единый народ с покоренным 8 - миллионным испано-римским населением, они даже говорили на разных языках. Этнические различия дополнялись религиозным расколом. Готы были арианами, испано-римляне - католиками.
Только готские вельможи имели право выбирать короля, но все менее признавали его верховную власть над собой. Король Родерик лишь недавно вступил на престол. Граф Юлиан мог ожидать от него лишь немилости и угроз, однако Родерик боялся вступить в столкновение со слишком влиятельным вассалом, которому принадлежали обширные владения на юге Испании и который пользовался большим влиянием.
Со своей стороны Юлиан не мог, открыто бросить вызов королю. Но он не один вступил в тайный сговор с наместником дамасского халифа. Двое сыновей предшественника Родерика мечтали завладеть короной, которую недавно носил их отец. Они опирались на тайную поддержку их дяди архиепископа Толедо - столицы королевства и Севильи, главы церкви и второго по значению лица в государстве. Эта троица сама либо через посредничество графа Юлиана также участвовала в переговорах с Мусой. Мусса посылает разведывательный отряд, состоящий из 100 арабов и 400 берберов и других представителей племен, обитавших в северо-западной Африке и недавно принявших ислам. Их называли маврами (от греческого слова, значившего «темный» или «черный»). В исторической литературе принято писать об арабском завоевании Испании. Это неточно, большую часть мусульманских войск, завоевавших Пиренейский полуостров, составляли африканцы. Нашествие из Африки должно было коренным образом изменить цивилизацию народов Пиренейского полуострова и оставшейся в главных чертах неизменной при всех происходивших переменах, даже при принятии населением христианства и вестготским завоеванием. Посланная Мусой разведывательная экспедиция вернулась с известием о больших богатствах и слабой защищенности обследованных земель. И уже весной следующего, 711 года, пятитысячное войско под командованием опытного полководца Тарика ибн Зеида - между прочим, бербера и бывшего раба - высадилось вблизи от скалы, которую римляне называли Монс Калпе. Теперь она получит название Гибралтар (от искаженного арабского «Джебель аль Тарик» - «гора Джабеля»). Контролирующий вход в Средиземное море Гибралтар перешел на семь с половиной веков под власть мавров и возвращен испанцам только в 1462 году. В июне 712 года к Тарику прибыл сам Мусса с новой армией. Арабские отряды заняли Севилью и другие города. Сын Муссы Абдул аль Азис занял Португалию и завершил завоевание Гранады. На завоевание Испании арабами ушло четыре года, на ее отвоевание, реконкисту - восемь столетий.

[inspiron]

Гибралтар - Джебель Эль Тарик - гора Тарика, наверное ты имел ввиду.

[Peremot]

да точно сорри за опечатку

[Peremot]

99 имён Аллаха (прекрасные имена) — в исламе имена Бога, взятые из Корана и Сунны. Мухаммад сказал: «Воистину, у Господа девяносто девять имён. Кто их выучит, тот войдёт в Рай» . Также согласно Корану: «Аллах обладает самыми прекрасными именами. Посему зовите Его ими» .
Аллах
Единый — самое великое имя Бога, указывающее на его божественную сущность, инаковую множественным вещам сотворённого мира. Коран начинается со слов: «Бисмилляхи РрахIмани, РрахIим» (здесь буква X c палочкой читается мягче, чем просто X в русском языке), что обычно переводят «Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного». Исламские теологи подчёркивают, что важно правильно произносить это имя. Этим именем не называют больше никого. Последняя буква в слове «Аллах» произносится в соответствии с фонетикой арабского языка: арабский "" ([ха]) близок по произношению английскому, таджикскому или башкирскому «h».
Имена
Ар-Рахман
араб. الرَّحْمَنِ‎‎ - имя, упомянутое в Коране (67:20, 29). Означает Милость, снисходительность. Милостивый, то есть обладающий широчайшей милостью и благами, Милостивый на этом свете ко всем Своим созданиям: и к тем, кто достоин милости, и к тем, кто не достоин её, то есть к верующим и неверующим, мусульманам и немусульманам. Этим именем также не нарекают больше никого. Имя Ар-Рахман входит в состав первых трёх имён, которыми обозначен Бог в Коране, наряду со словами Аллах и Ар-Рахим.
Ар-Рахим
араб. الرحيم‎‎ Милосердный. Одно из трёх имён Бога, наряду с именами Аллах и Рахман. Проявляющий всегда милость, Обладающий бесконечной милостью; Проявляющий на том свете милость только к уверовавшим, покорным рабам. Это имя указывает на особую милость Господа к верующим. Он проявил к ним великую милость: во-первых, когда сотворил их; во-вторых, когда наставил на прямой путь и даровал веру; в-третьих, когда осчастливит их в последней жизни; в-четвёртых, когда дарует им милость лицезреть Свой благородный лик.
Человек, познавший Аллаха посредством этих двух имён (Ар-Рахмаану и Ар-Рахииму), прилагает свои усилия на пути избавления заблудших и грешников от гнева Аллаха и его наказания, выводя их к Его прощению и милости, и на пути удовлетворения нужд людей, оказывая им помощь и молясь за них Аллаху.
Аллах — Милостивый, и милость Его объемлет всякую вещь и опережает Его гнев. Он повелел верующим быть милосердными к другим творениям, и Сам любит Своих милосердных последователей.
Аль-Малик
араб. الملك‎‎ Аль-Малик — Царь, Владыка Дня Суда, Тот Единственный, Которому принадлежит истинное царство.
Аллах самодостаточен в Своей сущности и абсолютно не нуждается ни в одном из Своих творений, в то время как все они нуждаются в Нём и находятся в Его власти. Аллах — абсолютный Владыка, у Которого нет сотоварища, и никто не смеет давать Ему указания. Он ни у кого не ищет помощи. Он одаряет из Своих владений кого хочет и чем хочет. Он делает, что хочет, творит, что хочет, одаряет, кого хочет, и удерживает, от кого хочет.
Человек, познавший это имя Всевышнего Аллаха, овладевает своей душой и телом и не позволяет страстям, гневу или капризам завладеть ими, а подчиняет свой язык, свой взор и все своё тело для довольства их истинного Владыки.
Аль-Куддус
араб. القدوس‎‎ Святой - Чистейший, Чистый от недостатков, от виновности, от всего недостойного; Недоступный для интеллекта творений и Чистый от того, что может вообразить человек; Далёкий от всех качеств, которые могут быть постигнуты чувствами человека либо представлены в нашем воображении и наших мыслях, а тем более, — Далёкий от всех пороков и недостатков.
Он превыше того, чтобы иметь подобных Себе, равных Себе или сходных с Собой. Польза же, которую раб получает, познав это имя, выражается в том, что он очищает свой разум от ложных представлений, своё сердце — от сомнений и болезней, злобы и ненависти, зависти и высокомерия, показухи, приобщения к Аллаху сотоварищей, жадности и скупости — то есть всего, что относится к недостаткам человеческой души.
Ас-Салям
араб. السلام‎‎ Миротворящий, наделяющий миром и благополучием Свои творения; Тот, сущности Которого не присущи недостатки, временность, исчезновение; Тот, Чья сущность лишена всех пороков, атрибуты — всех недостатков, а деяния — всякого зла. Всё благополучие, которое получает раб и остальные творения, исходит от Него.
Человек, познавший это имя Всевышнего Аллаха, избавляет своё сердце от всего, что оскорбляет достоинство Аллаха, веру в Него и Его Шариат.
Аль-Мумин
араб. المؤمن‎‎ Му'мин — Дух, укрепляющий. Верный договору со Своими рабами, Спасающий от мучений Своих верных рабов (аулия); Тот, от Кого исходят безопасность и спокойствие посредством указания Им на средства их достижения и преграждения Им путей страха и вреда. Только Он дарует безопасность, и спокойствие наступает только по Его милости. Он даровал нам органы чувств, являющиеся средствами для нашего благополучия, указал нам путь к нашему спасению, даровал лекарства для нашего исцеления, еду и питьё для нашего существования.
И уверовали мы в Него также по Его милости, ибо только Он хранит безопасность всех творений, и все они надеются на Его помощь и защиту.
Аль-Мухаймин
араб. المهيمن‎‎ Охраняющий Свои творения, Контролирующий их, Осуществляющий дела и блага созданий, Устанавливающий им сроки, Взявшийся охранять, содержать их;
Тот, Кто оберегает, владеет, управляет и наблюдает за деяниями, жизнью и пропитанием каждого из всех Своих созданий — малых и больших, великих и ничтожных. Человек, познавший это имя Аллаха, благоговеет перед Ним, не противится Его воле и ни в коем случае не ослушивается Его.
Аль-Азиз
араб. العزيز‎‎ Могучий, Тот, у Кого особое величие, Непобедимый, Сильнейший, Одерживающий победу над всеми, Величайший; существование, сходное с Его существованием, абсолютно невозможно. Всевышний Аллах — Один, у Него нет сотоварищей, и нужда Его творений в Нём огромна; ни один из нас не в состоянии обойтись без Него. Если бы Его не было, то и нас не было бы.
Аль-Джаббар
араб. الجبار‎‎ Могущественный, мудрость Которого охватывает всё; по воле Которого происходит всё, воля Которого не остаётся неосуществлённой; Тот, Который укрощает творения (то есть всё сущее); Тот, воле Которого подчинены абсолютно все творения, однако Сам Он не подчиняется ничьей воле и никто не состоянии выйти из-под Его власти. Он сокрушает тиранов, пытающихся посягнуть на Его право и права Его творений, и подчиняет их Своей собственной воле так же, как Он всех подчинил смерти.
Аль-Мутакаббир
араб. المتكبر‎‎ Всевышний, Трансцендентный, превосходящий все творения; Тот, Который выше сыфатов творений, чист от сыфатов творений; Единственный Обладатель Истинного величия; Тот, Кто находит все Свои создания ничтожными по сравнению со Своей сущностью, ибо гордости не достоин никто, кроме Него. Его гордость проявляется в том, что Он не позволяет никому претендовать на сотворение и оспаривать Его повеления, власть и волеизъявление. Он сокрушает всех, высокомерно относящихся к Нему и Его созданиям. Человек, познавший это имя Аллаха, не проявляет жестокости и высокомерия к созданиям Аллаха, ибо жестокость — это насилие и несправедливость, а высокомерие — это самовозвеличивание, презрение к другим и посягательство на их права. Жестокость не относится к качествам праведных рабов Аллаха. Они обязаны подчиняться и покоряться своему Властителю.
Аль-Халик
араб. الخالق‎‎ Творец; Тот, Кто творит по-настоящему, без примера и прообраза и определяет судьбу для созданий; Тот, кто создаёт, что хочет, из ничего; Тот, кто создал мастеров и их мастерство, квалификацию; Тот, кто предопределил меру всех созданий ещё до их существования и наделил их качествами, необходимыми для существования.
Аль-Бари
араб. البارئ‎‎ Создатель; Тот, Кто по Своему могуществу сотворил всё сущее; Он — Творец, Который создал всё из небытия по Своему предопределению. Для этого Ему не надо прилагать каких-либо усилий; Он говорит чему-либо: «Будь!» и оно сбывается. Познавший это имя Всевышнего не поклоняется никому, кроме своего Создателя, обращается только к Нему, ищет помощи только у Него и просит то, в чём нуждается, только у Него.
Аль-Мусаввир
араб. المصور‎‎ Логос, Ум, София — источник смыслов и форм; Тот, Кто придаёт формы и образы творениям; Тот, Кто дал каждому творению Свою неповторимую, отличную от других таких же творений форму, рисунок.
Аль-Гаффар
араб. الغفار‎‎ Прощающий; Тот, Кто является единственным прощающим и утаивающим грехи творений, прощающим и на этом и на том свете; Тот, Кто делает явными прекрасные черты Своих рабов и покрывает их недостатки. Он скрывает их в мирской жизни и воздерживается от воздаяния за грехи в жизни будущей. Он скрыл у человека, за его прекрасной внешностью то, что порицаемо взором, Он обещал тем, кто обращается к Нему, искренне каясь о совершённом, заменить их грехи на благие деяния. Человек, познавший это имя Аллаха, скрывает у себя всё порочное и скверное и покрывает пороки других творений, обращаясь к ним с прощением и снисхождением.
Аль-Каххар
араб. القهار‎‎ Господь; Тот, Кто Своим высочеством и могуществом укрощает творения; Тот, Кто заставляет делать то, что хочет, независимо от того, желают этого или не желают творения; Тот, Чьему величию покорны творения.
Аль-Ваххаб
араб. الوهاب‎‎ Дарующий; Тот, Кто дарует бескорыстно, Кто дарует блага рабам Своим; Тот, Кто, не дожидаясь просьбы, дарует необходимое; Тот, у Кого блага в изобилии; Тот, Кто дарует постоянно; Тот, Кто одаряет все Свои создания, не желая возмещения и не преследуя корыстных целей. Подобным качеством не обладает никто, кроме Всевышнего Аллаха. Человек, познавший это имя Аллаха, целиком посвящает себя служению своему Господу, не стремясь при этом ни к чему, кроме Его довольства. Он совершает все свои деяния только ради Него и бескорыстно одаряет нуждающихся, не ожидая от них ни награды, ни благодарности.
Ар-Раззак
араб. الرزاق‎‎ Бог — наделяющий средствами к существованию; Тот, Кто сотворил средства к существованию и наделил ими Свои создания. Он наделил их дарами как осязаемыми, так и такими как разум, знание и вера в сердце. Тот, Кто сохраняет жизнь живых творений и налаживает её. Польза же, которую получает человек, познавший это имя Аллаха, состоит в знании того, что никто, кроме Аллаха, не в состоянии даровать удел, и он уповает только на Него и стремится стать причиной ниспослания пропитания другим созданиям. Он не стремится получить удел Аллаха в том, что Он запретил, а терпит, взывает к Господу и трудится для получения удела в дозволенном.
Аль-Фаттах
араб. الفتاح‎‎ Победитель; Тот, Кто раскрывает скрытое, облегчает трудности, отводит их; Тот, у Кого ключи от сокровенных знаний и небесных благ. Он раскрывает сердца верующих для познания Его и любви к Нему, открывает нуждающимся врата для удовлетворения их потребностей. Человек, познавший это имя Аллаха, помогает созданиям Аллаха отвести вред и удалить зло и стремится стать поводом для раскрытия перед ними врат небесных благ и веры.
Аль-Алим
араб. العليم‎‎ Алим — Всеведающий. Алимами в мусульманских странах называют учёных, тех, которые своими знаниями объемлют всё сущее. Постигшие это имя, стремятся к знаниям.
Аль-Кабид
араб. القابض‎‎ Сужающий; Тот, кто по Своему справедливому порядку сужает (уменьшает) блага, кому хочет; Тот, кто удерживает души в Своей власти, подчинив их смерти, владеет благодеяниями Своих искренних рабов и принимает служения их, удерживает сердца грешников и лишает их возможности познать Его из-за их непокорности и высокомерия. Человек, познавший это имя Аллаха, удерживает своё сердце, своё тело и окружающих от прегрешений, зла, плохих деяний и насилия, увещевая, предостерегая и устрашая их.
Аль-Басит
араб. الباسط‎‎ Расстилающий; Тот, кто доставляет созданиям жизнь, одарив их тела душами, и доставляет щедрый удел как слабым, так и богатым. Польза же от познания этого имени Аллаха состоит в том, что человек обращает своё сердце и тело к добру и призывает к этому других людей путём проповедования и прельщения.
Аль-Хафид
араб. الخافض‎‎ Унижающий всех тех, кто нечестив, кто восстал против Шариата.
Ар-Рафи
араб. الرافع‎‎ Возвышающий уверовавших, которые заняты богослужением; Удерживающий на высоте небо и облака.
Аль-Муизз
араб. المعز‎‎ Дающий силу, мощь, победу тому, кто хочет, возвышая его.
Аль-Музилл
араб. المذل‎‎ Принижающий того, кого хочет, лишив его силы, мощи и победы.
Ас-Самиг
араб. السميع‎‎ Всеслышащий; Тот, Kто слышит и самое утаённое, самое тихое; Тот, для Kого не существует невидимое среди видимого; Тот, Kто объемлет Своим видением даже самое мельчайшее.
Аль-Басыыр
араб. البصير‎‎ Всевидящий; Тот, Kто видит открытое и скрытое, явное и тайное; Тот, для Kого не существует невидимое среди видимого; Тот, Kто объемлет Своим видением даже самое мельчайшее.
Аль-Хакам
араб. الحكم‎‎ Судья; Тот, Kто судит созданных так, как хочет; Тот, Kто различает истинное от ложного, не соответствующего истине; Тот, Чьё предопределение никто не в состоянии отвергнуть, избежать; Тот, Чью мудрость никто не в состоянии оценить, понять, в Чьи решения никто не в состоянии вникнуть; Наивысший Судья, Чьё постановление никто не в силах отвергнуть и Чьему решению никто не в силах воспрепятствовать. Его постановления совершенно справедливы, а решения всегда имеют силу. Он обладает совершенной мудростью, знает сущность всего происходящего и его результаты. Человек, познавший это имя Aллаха, осознает то, что он находится в абсолютной власти Aллаха и подчинён Его воле. Раб Aллаха знает, что Его религия — самая справедливая и самая мудрая, и поэтому он живёт этой религией и ни в коем случае не противоречит ей. Он знает, что все деяния и повеления Aллаха заключают в себе наивысшую мудрость, и никогда не противится им.
Аль-Aдль
араб. العدل‎‎ Справедливый; Тот, у Kого порядок, решения, дела справедливы; Тот, Kто Сам не проявляет несправедливости и запретил это остальным; Тот, Kто чист от несправедливости в Своих делах и решениях; Дающий каждому по заслугам; Тот, Kто является источником наивысшей справедливости. Со Своими врагами Он обходится справедливо, а к Своим друзьям и праведным рабам Он милостив и милосерден. Человек, познавший это имя Aллаха, поступает справедливо во всех своих деяниях, даже если встречается с врагами. Он никого не угнетает и не притесняет и не сеет порчи на земле, ибо он не противится предустановлению Aллаха.
Ал-Латиф
араб. اللطيف‎‎ Добрый по отношению к своим рабам, Милостивый по отношению к ним, Облегчающий им жизнь, Содержащий их, Милующий их.
Аль-Хабир
араб. الخبير‎‎ Сведущий, Знающий тайное так же, как и явное, знающий как внешнее проявление, так и внутреннее содержание; Тот, для Которого не существует тайного; Тот, от Чьих знаний ничто не уходит, не отдаляется; Тот, Кто знает то, что было, и то, что будет. Человек, познавший это имя Аллаха, покорен своему Творцу, так как Он лучше всех знает о всех наших деяниях, как явных, так и скрытых. Нам следует вверить все свои дела Ему, ибо Он лучше всех знает, что из них лучше. Достигнуть же этого можно только следуя Его повелениям и искренне взывая к Нему.
Аль-Халим
араб. الحليم‎‎ Ласковый; Тот, Кто утаивает, прощает грехи, освобождает от мучений, проявивших ослушание; Тот, Кто даёт блага как проявившим покорность, так и ослушавшимся; Тот, Кто видит ослушание Своих повелений, однако Им не овладевает гнев, и Он не спешит с возмездием, несмотря на всё Своё могущество.
Человек, познавший это имя Аллаха, мягок и кроток в общении, не гневается и не поступает легкомысленно.
Аль-Азим
араб. العظيم‎‎ Величайший; величию Которого нет начала и нет конца; высоте Которого нет границ; Тот, Которому нет подобного; Тот, Чью подлинную сущность и величие, которые превыше всякой вещи, не в силах постичь никто, ибо это превыше возможностей разума творений. Человек, познавший это имя Аллаха, возвеличивает Его, унижается перед Ним и не возвеличивает себя ни в собственных глазах, ни перед кем-либо из созданий Всевышнего.
Аль-Гафур
араб. الغفور‎‎ Всепрощающий; Тот, Кто прощает грехи Своим рабам, прощает их оплошности.
Аш-Шакур
араб. الشكور‎‎ Благодарный, Воздающий большую награду рабам Своим за их малое богослужение, Доводящий до совершенства слабые деяния, Прощающий их. Человек, познавший Аллаха посредством этого имени, благодарит своего Создателя за Его блага в мирской жизни и использует их для достижения Его довольства, но ни в коем случае не в неповиновении Ему, а также благодарит те создания Господа, которые были добродетельны к нему.
Аль-Али
араб. العلي‎‎ Высочайший, Высокочтимый; Тот, высочество Которого неоценимо высокое; Тот, у Кого нет равных, нет соперников, нет соратников и сотоварищей; Тот, Кто выше всего этого, Тот, Чьи сущность, мощь и сила наивысочайшие.
Аль-Кабир
араб. الكبير‎‎ Большой, Высочайший; Тот, у Которого в сыйфатах и делах наличествует истинное величие; Не нуждающийся ни в чём; Тот, Которого никто и ничто не может ослабить; Тот, с Которым нет сходных.
Аль-Хафиз
араб. الحفيظ‎‎ Охраняющий всё сущее, каждое сущее, включая наимельчайшие субстанции; Тот, Чьё покровительство нескончаемо, бесконечно; Тот, Кто охраняет и содержит всякое сущее.
Аль-Мукит
араб. المقيت‎‎ Распоряжяющийся всем необходимым для жизнеобеспечения; Доводящий это до Своих созданий, Определяющий его количество; Дающий помощь; Могущественный.
Аль-Хасиб
араб. الحسيب‎‎ Учитывающий всё; Достаточный для рабов своих; Достаточный всякому, кто на него уповает. Он насыщает рабов Своих по Своей милости, отводит их от беды. Он достаточен, чтобы в достижении благ и пропитания уповать только на Него, и нет необходимости в ком-либо ином. В Нём нуждаются все Его создания, ибо Его достаточность вечна и совершенна. Подобное осознание достаточности Всевышнего достигается посредством причин, Создателем которых является Сам Всевышний Аллах. Он установил их и указал нам на них, разъяснив, как их использовать для достижения желаемого. Тот, кто познал это имя Господа, просит у Него Его достаточности и обходится только ею, после чего его не постигают волнение, страх или беспокойство.
Аль-Джалиль
араб. الجليل‎‎ Величественный; Тот, у Кого истинное величие и все совершенные сыйфаты; Чистый от всяких недостатков.
Аль-Карим
араб. الكريم‎‎ Щедрый; Тот, у Кого не уменьшаются блага, сколько бы не дал; Ценнейший, Охватывающий всё ценное; Тот, у Кого каждое деяние достойно высочайшей похвалы; Тот, Кто исполняет Свои обещания и одаряет не только сполна, но и добавляет из Своей милости даже тогда, когда исчерпываются все желания созданий. Его не беспокоит то, кого и чем Он одарил, и Он не губит тех, кто укрылся у Него, ибо щедрость Аллаха абсолютна и совершенна. Тот, кто познал Всевышнего посредством этого имени, надеется и уповает только на Аллаха, который одаряет всех, кто Его просит, однако Его казна никогда не иссякает от этого. Наибольшим же благодеянием Аллаха по отношению к нам является то, что Он даровал нам созможность познать Его посредством Его имён и прекрасных качеств. Он отправил к нам Своих посланников, обещал нам райские сады, в которых нет шума и нет усталости и в которых Его праведные рабы будут пребывать вечно.
Ар-Ракиб
араб. الرقيب‎‎ Следящий за состоянием своих созданий, Знающий все их деяния, Фиксирующий все их деяния; Тот, от контроля Которого никто и ничто не уходит.
Аль-Муджиб
араб. المجيب‎‎ Всеслышащий, отзывающийся на молитвы и просьбы. Он облагодетельствует Своего раба ещё до того, как он к Нему обратится, отвечает на его мольбу ещё до того, как его постигнет нужда. Тот, кто познал Всевышнего посредством этого имени, отвечает своим любимым, когда они его зовут, помогает просящим о помощи по мере своих возможностей.
Он взывает о помощи к своему Создателю и знает, откуда бы не пришла помощь, это от Него, и даже если он предположит, что помощь от его Господа запаздывает, поистине, его мольба не будет забыта Аллахом. Поэтому он должен призывать людей к Тому, кто отвечает на мольбу — к Близкому, Слышащему.
Аль-Васи
араб. الواسع‎‎ Всеобъемлющий; Тот, блага Которого широки для созданий; Тот, милость Которого велика для всякого сущего.
Аль-Хаким
араб. الحكيم‎‎ Мудрый; Тот, Кто всё делает мудро; Тот, у Кого дела правильные; Тот, Кто знает суть, внутреннее содержание всех дел; Тот, Кто хорошо знает мудрое решение, предопределённое Им Самим; Тот, у Кого все дела, все решения, справедливые, мудрые.
Аль-Вадуд
араб. الودود‎‎ Любовь. Любящий своих рабов и любимый для сердец «аулия» («аулия» — мн. ч. от «вали» — праведный, преданый слуга).
Аль-Маджид
араб. المجيد‎‎ Славный, Наивысочайший по величию; Тот, у Кого добра много, Кто даёт щедро, от Кого польза великая.
Аль-Баис
араб. الباعث‎‎ Воскрешающий создания в День Суда; Тот, Кто посылает к людям пророков, отправляет помощь рабам Своим.
Аш-Шахид
араб. الشهيد‎‎ Шахид — Свидетель, зорко и бдительно следящий за миром. Слово «шахид» родственно понятию «шахада» — свидетельство. Он — свидетель происходящего, от которого не может утаиться ни одно событие, сколь малым и ничтожным бы оно ни было.
Аль-Хакк
араб. الحق‎‎ Истина. Устанавливающий истинность истинного через Свои калима (выражения); Тот, Кто устанавливает истинность Своих вали.
Аль-Вакиль
араб. الوكيل‎‎ Покровитель; Тот, на Кого следует полагаться; Достаточный для полагающихся только на Него; Кто радует надеющихся и полагающихся только на Него.
Аль-Каваи
араб. القوى‎‎ Сильнейший; Обладатель полной, совершенной мощи, Побеждающий, Тот, Который не проигрывает; Тот, у Кого сила выше всякой другой силы.
Аль-Матин
араб. المتين‎‎ Прочный, Сильный, Не нуждающийся в средствах для осуществления Своих решений; Не нуждающийся в помощи; Тот, Кому не нужен помощник, соратник.
Аль-Валаи
араб. الولى‎‎ Поручитель; Тот, Кто благоприятствует подчинившимся, Помогающий тем, кто любит их; Укрощающий врагов; Поручающийся за деяния созданий; Охраняющий созданных.
Аль-Хамид
араб. الحميد‎‎ Славный, Достойный всех похвал по причине своего совершенства; Обладатель вечной славы.
Аль-Мухси
араб. المحصى‎‎ Считающий; Тот, Кто Своими знаниями определяет границы для всего сущего; Тот, от Кого ничего не ускользает.
Аль-Мубди
араб. المبدئ‎‎ Начинающий; Тот, Кто с самого начала, без примера и прообраза сотворил всё сущее.
Аль-Муид
араб. المعيد‎‎ Повторяющийся, придающий Вселенной устойчивость, Возвращающий; Тот, Кто возвращает всё живое в мёртвое состояние, а затем на том свете оживляет их, возвращая к жизни.
Аль-Мухий
араб. المحيى‎‎ Оживляющий; Тот, Кто творит жизнь; Тот, Кто даёт жизнь любой вещи, которой хочет; Тот, Кто создал творения из ничего; Тот, Кто оживит и после смерти.
Аль-Мумит
араб. المميت‎‎ Умерщвляющий; Тот, Кто предписал смерть всем смертным; Тот, кроме Которого нет умерщвляющего; Тот, Кто укрощает рабов Своих смертью когда хочет и как хочет.
Аль-Хай
араб. الحي‎‎ Вечно живой; Тот, жизни Которого нет начала и нет конца; Тот, Кто всегда был живым и останется навечно живым; Живой, Не Умирающий.
Аль-Кайюм
араб. القيوم‎‎ Сущий, Иегова, Самостоятельный, Независимый ни от кого и ни от чего, Не Нуждающийся ни в ком и ни в чём; Тот, Кто заботится обо всём; благодаря Которому существует всё сущее; Тот, Кто сотворил творения и содержит их; Тот, Кто владеет знанием обо всём.
Аль-Ваджид
араб. الواجد‎‎ Богатый; Тот, у Которого всё сущее, для Которого отсутствует понятие «недостающее», «недостаточность» ; Тот, у Которого сохраняются все дела, не пропадает ничего; Тот, Кто разумеет всё.
Аль-Мааджид
араб. الماجد‎‎ Славный; Тот, у Кого полное совершенство; Тот, у Кого прекрасное Величие; Тот, у Кого качества и дела велики и совершенны; Проявляющий щедрость и милость по отношению к Своим рабам.
Аль-Ваахид
Вахид (араб. وَاحِدٌ‎‎ - Единый, Одинокий, ср. таухид и вахдат ал-вуджуд), имя упомянутое в Коране (18:110). Нет никого кроме Его и никого равного Ему. Суфии, постигая это имя, пребывали в уединении.
Ас-Самад
Самад (араб. الصمد‎‎) - имя, упомянутое в Коране (112:2). Символизирует вечность и независимость Аллаха. Он Тот, Которому все подчиняются; Тот, без Чьего ведома не происходит ничего; Тот, в Ком нуждаются все во всём, а Сам Он не нуждается ни в ком и ни в чём.
Аль-Кадир
Всемогущий; Тот, Кто может сотворить из ничего и может уничтожить сущее; Тот, Кто может создать бытие из небытия и может превратить в небытиё; Делающий всё мудро.
Аль-Муктадир
Могущественный; Тот, Кто устраивает дела для созданий наилучшим образом, так как никто этого не может.
Аль-Мукаддим
Выдвигающий вперёд всё то, что должно быть впереди; Выдвигающий вперёд достойных рабов Своих.
Аль-Муаххир
Отодвигающий назад всё то, что должно быть позади; Тот, Кто отодвигает назад по Своему разумению и по Своей воле неверных, нечестивцев и всех тех, кто должен быть отодвинут назад.
Аль-Авваль
Альфа — Первый, Безначальный и Предвечный. Тот, Кто Предшествовал Вселенной.
Аль-Ахир
Омега — Последний; Тот, Кто останется после уничтожения всего сотворённого; Тот, Кому нет конца, вечно Остающийся; Тот, Кто уничтожает всё; Тот, после Которого не будет ничего,кроме себя,вечного бессмертного всемогущего Бога,Творца всех времен,народов и миров.
Аз-Захир
араб.طَالو. Явный и имманентный. Проявляющийся во множестве фактов, свидетельствующих о Его существовании.
Аль-Батин
Скрытый; Тот, Кто знает как явное, так и скрытое обо всём; Тот, Чьи признаки явственны, а Сам на этом свете Невидим.
Аль-Вали
Правящий, Властвующий над всем сущим; Тот, Кто осуществляет всё по Своему желанию и мудрости; Тот, Чьи решения осуществляются везде и всегда.
Аль-Мутаали
Высочайший; Тот, Кто выше клеветнических измышлений, выше сомнений, возникающих у созданных.
Аль-Барр
Благостный; Тот, Кто делает добро для рабов Своих, Милостив для них; Дающий тем, кто просит, проявляя милость к ним; Верный договору, обещанию для созданных.
Ат-Тавваб
Тавваб (араб. التواب‎‎ - от арабского "тауба": покаяние) - имя, упомянутое в Коране (110:3). Принимающий покаяние слуг, Благоприятствующий им в покаянии, Приводящий их к покаянию, Отвечающий на мольбы; Прощающий грехи покаявшихся.
Аль-Мунтаким
Мстящий, Ломающий хребет ослушавшимся; Мучающий нечестивцев, но только после оповещения и предупреждения, если не опомнились.
Аль-Афув
Прощающий грешников; Скрывающий вину; Очищающий плохие деяния; Тот, Кто прощает грехи; Тот, Чья широка милость.
Ар-Рауф
Кроткий, Мягкий, Нежный, Лишённый грубости, Милостивый, Принимающий покаяния грешников и Наделяющий их Своей милостью и благами после их покаяния, Скрывающий их вину, Прощающий.
Малик уль-Мульки
Царь царств; Всевластный Царь Сущего Царства; Тот, Кто делает то, что хочет; нет никого, кто бы мог игнорировать, отвести Его решения; нет никого, кто мог бы не одобрять, критиковать, ставить под сомнение Его решение.
Зуль-Джаляли Валь-Икрам
Обладатель особого величия и почёта; Обладатель высоты и совершенства; Достойный возвеличивания.
Аль-Мукситу
Справедливый; Тот, у Кого все решения мудры и справедливы; Мстящий притеснителям за притеснённых; Устанавливающий совершенный порядок, Радующий притеснителя после того, как обрадовал притеснённого и тот простил.
Аль-Джами
Собирающий; Тот, Кто собрал все совершенства сущности, атрибутов (сыфатов) и дел; Тот, Кто собирает все творения; Тот, Кто собирает на том свете в местности ´Арасат.
Аль-Гани
Богатый, Не нуждающийся ни в чём; Самостоятельный; Тот, в Ком нуждаются все.
[править] Аль-Мугни
Обогащающий, Дающий блага слугам; Тот, Кто обогащает, кого хочет; Достаточный для созданных.
Аль-Мани'
Удерживающий; Тот, Кто не даёт тому, кому не хочет дать, чтобы испытать его или чтобы удержать, защитить его от плохого.
Ад-Дар
Ад-Даар — (الضار) Разрушитель, уничтожающий Вселенную, стирающий царства и народы с лика Земли, насылающий эпидемии и стихийные бедствия, испытывающий грешников.
Ан-Нафи
Благоволящий, Приносящий пользу тому, кому хочет, исходя из Собственных решений; Тот, без Чьего ведома никто не в состоянии принести пользу.
Ан-Нури
Свет Просвещающий; Тот, Кто осветил небеса и землю; Тот, Кто наставляет созданных на Истинный Путь; Показывающий сияние Истинного Пути.
Аль-Хади
Ведущий Верным Путём; Тот, Кто истинными высказываниями наставляет созданных на Истинный Путь; Тот, Кто оповещевает созданных об Истинном Пути; Тот, Кто подводит сердца к познанию Себя; Тот, Кто подводит тела созданных к богослужению.
Аль-Бади
Изобретающий; Тот, для Которого нет равных, Которому нет подобных ни в сущности, ни в сыфатах, ни в повелениях, ни в решениях; Тот, Кто творит всё без примера и прообраза.
Аль-Бакий
Остающийся навечно; Тот Единственный, Кто остаётся навечно; Тот, существование которого вечно; Тот, Кто не исчезает; Тот, Кто остаётся бесконечно, навсегда.
Аль-Варис
Наследник всего сущего; Тот, Кто остаётся навечно, Которому остаётся наследство всех Его творений; Тот, у Кого остаётся вся власть после исчезновения Его творений; Тот, Кто наследует мир и все сущее в нём.
Ар-Рашид
Направляющий на Правильный Путь; Тот, Кто даёт счастье тому, Кому хочет, направляя его на Истинный Путь; Тот, Кто отдаляет того, кого хочет, по установленному Им порядку. Ср. Муршид - наставник.
Ас-Сабур
Терпеливый; Тот, у Кого велики кротость и терпение; Тот, Кто не спешит мстить ослушавшимся; Тот, Кто отсрочивает наказание; Тот, Кто не делает ничего раньше срока; Тот, Кто делает всё в своё время.

[Peremot]

РАННИЙ ИСЛАМ

В начале VII в. политическая и культурная ситуация в Западной Азии и Северной Африке резко изменилась: на авансцену истории вышло новое действующее лицо - мусульманское государство, сложившееся в недрах Аравии, которая до той поры оставалась в стороне от главных событий мировой истории. Оно в течение нескольких десятилетий распространилось на огромном пространстве от Атлантического океана до границ Индии, поглотив сасанидский Иран и нанеся сокрушительный удар могуществу Византии.
Аравия в силу климатических условий всегда делилась на две неравные части: примерно 7/8 ее территории занимают саванно-степные пространства и пустыни, пригодные лишь для кочевого или полукочевого скотоводства и охоты, и лишь на южной оконечности полуострова, в гористом Йемене и Хадрамауте, где обильные муссонные дожди позволяют вести интенсивное земледелие, с древности существовала развитая земледельческая цивилизация и концентрировалось не менее половины всего населения Аравии.
В V-VI вв. политическое первенство постепенно переходит к бедуинским племенам, медленно и неуклонно давившим с севера на Южную Аравию, проникавшим все глубже на ее территорию. В социально-экономической структуре оседлого общества Южной Аравии, как и в Византии, в это время происходило разложение городской самоуправляющейся общины и появление крупного землевладения, не связанного с принадлежностью к этой общине. Старая структура, обеспечивавшая стабильность и солидарность общины (включавшей, естественно, и сельскую округу), слабела и оказывалась уже не в состоянии противостоять давлению кочевников.
Специфика существования кочевого общества Аравии заключалась в том, что оно не было периферийным по отношению к развитым обществам, как кочевой мир великого евразийского степного пояса, а существовало в окружении древних земледельческих цивилизаций Египта, Передней Азии и Месопотамии. Торговые пути, издревле связывавшие эти развитые страны, в разных направлениях пересекали степную Аравию. Вдоль побережья Персидского залива, Красного моря и на торговых путях из Южной Аравии в Нижнюю Месопотамию существовали многочисленные города и торговые фактории. Кочевое население вольно или невольно оказывалось втянутым в торгово-денежные отношения.
Йемен, оказавшийся в конце VI в. под властью Сасанидов, распадался по крайней мере на восемь владений, возглавлявшихся царьками-кайлями, которые лишь номинально подчинялись власти сасанидского наместника. Его реальная власть не выходила далеко за пределы столицы - Саны, Адена и нескольких крупных городов. О распространении влияния на Центральную Аравию не могло быть и речи, приходилось думать только о том, как сдержать движение на Йемен бедуинских племен с севера.
Вассальное по отношению к Сасанидам арабское княжество Лахмидов, контролировавшее во второй половине VI в. значительную часть Северной Аравии, в самом начале VII в. прекратило существование после того, как Сасаниды уничтожили его последнего владетеля, ан-Нумана, начавшего, по их мнению, проявлять слишком большую независимость. Его место в столице, Хире, занял сасанидский наместник, власть которого, однако, не простиралась в степь дальше цепи пограничных крепостей вдоль границы культурных земель по Евфрату. На северо-западе Аравии влияние Византии также не выходило за пределы полосы римских пограничных укреплений. Таким образом, по крайней мере 80% Аравии в это время было вне пределов крупных государственных образований.
Возникновение политического вакуума в Центральной и Северной Аравии способствовало возвышению в начале VII в. крупного торгового и религиозного центра Западной Аравии - Мекки. Этот город сложился вокруг древнего святилища, Каабы, четырехугольной постройки, в углы которой были вмурованы два священных камня, а внутри стоял наиболее почитаемый идол (в трудных ситуациях у него испрашивали совет). Неподалеку от Каабы находился священный колодец Замзам, несколько поодаль - два холма с идолами на вершинах, а в 5-б км восточнее Мекки - долина Мина и еще дальше - Арафат, где также имелись объекты поклонения.
В Мекке, как и во всей языческой Аравии, наряду с верховным божеством Илахом, или Аллахом, и триадой женских божеств: ал-Лат, ал-Узза и Манат - почитались Солнце, Луна и звезды и множество земных объектов: деревья, скалы, камни. В них видели воплощение упомянутых богинь или обиталища особых духов. Кроме того, существовали племенные и семейные идолы-хранители. О системе религиозно-мифологических представлений языческих арабов никаких сведений не сохранилось; по косвенным данным можно установить, что представлений о загробной жизни, воздаянии за дурные и добрые дела у них не существовало.
Вокруг наиболее почитаемых объектов складывалась сложная обрядность посещения и поклонения с жертвоприношениями, территория вокруг них объявлялась неприкосновенной, все деревья и животные на ней признавались находящимися под покровительством данной святыни и потому неприкосновенными, время паломничества - священным перемирием.
Мекка, представлявшая собой целый комплекс святынь, должна была пользоваться особым почетом. В сезоны паломничества (хаджжа) сюда стекались десятки тысяч арабов из разных племен Западной Аравии. Обойдя Каабу и прикоснувшись к ее священным камням, они посещали затем оба священных холма (если дело было в двенадцатом месяце, то совершали еще паломничество в Мину), а возвратившись, совершали жертвоприношение.
Положение Мекки как комплекса святынь большого круга племен, защищенного статусом неприкосновенной территории, стечение массы людей во время паломничества - все это создавало особо благоприятные условия для занятия мекканцев торговлей. Начало ее расцвета приходится на середину VI в., когда господствующим родам племени курайш, населявшего Мекку, удавалось подкрепить свой религиозный авторитет системой договоров с бедуинскими племенами, которые получали долю доходов от участия в торговле курайшитов и за это обеспечивали безопасность их караванов.
Обогащение мекканской верхушки, усиление имущественных контрастов и ослабление уз внутриплеменной взаимопомощи создали неведомую прежде остроту социальных конфликтов и должны были вести к поискам путей восстановления гармонии в обществе. А такие поиски в ту пору могли идти только в сфере религии.
Старые языческие верования уже не помогали в этих исканиях, а более развитая готовая система христианства, объяснявшая неизбежность страданий в земной жизни, но обещавшая компенсацию их в другой жизни, по-видимому, была сложна для восприятия. Во всяком случае, сколько-нибудь заметного влияния ее на степную Аравию за пределами византийских владений и узкой полосы вдоль Евфрата не удается обнаружить. Но отдельные представления, несомненно, проникали и в глубь Аравии, рождая проповедническую и пророческую деятельность. Мекка, само существование которой было связано с отправлением культа (а быстрые социальные изменения давали ее жителям - людям с широким кругозором - богатую пищу для религиозных размышлений), оказалась идеальным местом для рождения проповедника новой жизни.
Примерно в 610 г. сорокалетнему курайшиту из аристократического рода хашим, в котором наследовался ряд почетных функций, связанных с культом Каабы, стали являться какие-то неясные видения, которые он сначала принимал за козни злых духов - шайтанов, а потом под влиянием соплеменников, знакомых с христианством, расценил как откровение. Многое в жизни Мухаммада подготовило его к трагическому восприятию обстановки в Мекке. Несмотря на принадлежность по рождению к мекканской верхушке, он, с раннего детства оставшись сиротой, испытал, видимо, немало обид и затруднений. Только женитьба на состоятельной вдове изменила его положение в лучшую сторону, но и она не дала возможности стать вровень со своими дядьями, двоюродными и троюродными братьями из богатых семей.
Осознав вдруг себя глашатаем высшей силы, он словно ужаснулся слепоте своих соплеменников - мир идет к гибели, а они, вместо того чтобы думать о спасении души, занимаются накоплением богатств, обирают сирот и бедняков, обмеривают и обвешивают покупателей, берут огромные проценты за деньги, данные в долг.
Воскрешение мертвых и Страшный суд, адские муки в огне, грозящие нераскаявшимся притеснителям-грешникам, и щедрое райское вознаграждение богобоязненным - главная тема ранних проповедей Мухаммада. Общая идея, несомненно, родилась под каким-то косвенным влиянием апокалиптических идей христианства, но они послужили лишь первотолчком для формирования и дальнейшего развития собственных очень ярких и конкретных представлений о грядущих ужасах. И он повествовал о них своим слушателям горячо и убежденно. Вселяя в них страх, он указывал и выход - раскаяние, праведный образ жизни, помощь беднякам, сиротам и вдовам, вера в милосердие единственного и всемогущего бога, которого он называл в этих проповедях эпитетом ар-Рахман ("Милостивый"), как во многих областях Аравии именовали верховное божество.
Проповедь Мухаммада сначала не имела успеха у его соплеменников. Его признали только семья и несколько близких людей, собиравшихся у него в доме слушать проповеди и вместе молиться. Его последователи стали называться "вручившими себя богу" (муслимуна, мусульмане). Около 614 г., когда число мусульман достигло 40-50 человек, Мухаммад решил начать публичную проповедь. Она несколько увеличила число последователей, но и навлекла на мусульман преследования. Мухаммад подвергался различным оскорблениям, его замужние дочери были изгнаны мужьями, родители не останавливались перед заточением своих детей, чтобы они отреклись от новой веры. Зависимых людей избивали, морили голодом, выставляли связанными на солнце. Особенное возмущение вызывали слова Мухаммада, что все языческие предки, отцы и деды будут гореть в адском огне.
В проповеди Мухаммада не содержалось уравнительных идей, призывов к разделу имущества богачей, освобождению рабов - он лишь осуждал явные злоупотребления и жестокосердие, но, видимо, многие места в его выступлениях, выглядящие для нас совершенно абстрактно, были для его современников вполне прозрачными намеками на конкретных людей и их поступки, что, конечно, не могло не вызвать ненависть к обличителю.
Он обличал, а над ним насмехались и требовали доказательства правоты его слов, требовали продемонстрировать воскрешение родителей, явить хоть какое-то чудо для подтверждения пророческого достоинства. В ответ на это Мухаммад повторял, что он всего лишь посланник, обычный человек, через которого передается откровение, а если они ему не верят, пусть задумаются при виде хорошо известных им развалин городов, которые разрушены Аллахом за то, что их жители не поверили посланным к ним пророкам. В рассказах об этих городах смешиваются местные арабские легенды о пророках и какие-то апокрифические или фольклоризированные библейские сюжеты (например, о гибели Содома и Гоморры и спасении праведного Лота).
Наконец, преследования достигли такой остроты, что значительная часть мусульман переселилась из Мекки в Эфиопию, с которой курайшиты поддерживали тесные торговые связи. Сам Мухаммад, несмотря ни на что, с частью верных последователей остался в Мекке.
В спорах с противниками постепенно вырабатывалась все более четкая система взглядов: Аллах сотворил весь мир на благо людей, но люди неблагодарны и постоянно в гордыне забывают об этом; Аллах открыл истинную религию Ибрахиму (Аврааму), затем Мусе (Моисею), но люди каждый раз отклонялись от истинной веры, их приходилось наказывать и снова посылать пророков. Последним был Иса (Иисус), а теперь с увещанием к арабам послан он, Мухаммад, призванный отвратить людей от скверны многобожия и идолопоклонства.
Успех борьбы с идолопоклонством, как хорошо понимала курайшитская верхушка, грозил Мекке утратой привилегированного положения и большими экономическими потерями. Попытки склонить Мухаммада к отказу от пропаганды монотеизма оказались безуспешными, а преследования не достигали цели, так как род Мухаммада, потомки его прадеда Хашима (Хашимиты), не последовав в большинстве его учению, все же поддерживал его морально и готов был защитить в критической ситуации. Наконец, в конце 616 или начале 617 г. главы курайшитских родов договорились объявить бойкот Хашимитам: не иметь с ними деловых контактов, не торговать и не заключать браки. Несмотря на это, Хашимиты (за редким исключением) не лишили Мухаммада родственной поддержки, хотя им пришлось сселиться в один квартал на краю города и жить в очень тяжелых условиях, иногда буквально голодая. Изоляция продолжалась до июня 619 г., когда более умеренная часть курайшитов сумела убедить остальных в бессмысленности такого шага. Отмена бойкота совпала для Мухаммада с тяжелым ударом: умерли поддерживавший его Абу Талиб, глава Хашимитов, и любимая жена Хадиджа. Мухаммад попытался искать убежища в Таифе, соседнем городе, тесно связанном с мекканцами торговыми отношениями, но и там потерпел фиаско.
В ближайший сезон хаджжа Мухаммад стал вербовать последователей среди паломников, но и здесь не имел успеха. Лишь на следующий год его проповедь была услышана - на нее откликнулись паломники из оазиса Йасриб (Медина), измученного постоянными междоусобицами между населявшими его арабскими и иудейскими племенами. В Мухаммаде они увидели того мессию, который, как они слышали от иудеев, скоро должен появиться. Новообращенные, вернувшись на родину, так подготовили почву, что через год во время паломничества несколько десятков представителей разных родов от имени всех арабов Йасриба заключили с Мухаммадом устное соглашение, по которому признавали его духовный авторитет и гарантировали убежище в Йасрибе.
Весной 622 г. началось постепенное переселение мусульман из Мекки в Йасриб, завершившееся тайным переездом Мухаммада в сопровождении его ближайшего друга Абу Бакра. День 24 сентября 622 г. (12-го числа месяца раби, третьего по мусульманскому летосчислению), когда они прибыли в Йасриб, стал поворотным пунктом в истории ислама, а год переезда, хиджры (т.е. разрыва связей со своим племенем и укрытия у другого), стал впоследствии отправной точкой мусульманского летосчисления.
С Мухаммадом переехало немногим больше 70-80 взрослых мужчин-курайшитов, которых стали называть мухаджирами (совершившими хиджру), большинство из них, бросив в Мекке дома и расставшись с торговлей, оказались без средств к существованию; кров и поддержку они получили у местных мусульман, которых стали называть ансарами (помощниками). Взаимоотношения между мухаджирами, ансарами и иудейскими племенами были определены несколькими договорами, главное содержание которых кроме признания авторитета Мухаммада как верховного арбитра в спорах между различными группами заключалось в обязательстве ненападения друг на друга, взаимной поддержке в борьбе с внешними врагами и солидарного выступления против нарушителей договора.
Оказавшись в Йасрибе, Мухаммад превратился из проповедника в политического деятеля: от него требовалось решение таких вопросов, которые не возникали ранее, когда он был частным лицом, или не могли быть им решены. Первой задачей оказалось решение проблемы коллективных молений большой массы людей и организации нового храма или молитвенного дома - масджида (мечети). Первая мечеть, выстроенная в Йасрибе за полгода, представляла собой огороженное стеной пространство с навесами на столбах по внутреннему периметру, куда четырежды в день собирались мусульмане на общую молитву (впоследствии прибавилось пятое моление).
Утвердившись на новом месте, Мухаммад начал борьбу с мекканцами, пытаясь набегами на караваны расстроить их торговлю, но первые попытки сказались неудачными. На исходе зимы 624 г. он решил лично возглавить нападение на огромный богатый караван, который вел из Сирии тогдашний глава мекканцев Абу Суфйан, из рода Умаййи. Мекканцы на выручку ему собрали отряд в 950 человек и пошли навстречу. И когда Мухаммад с тремя сотнями мусульман 15 марта 624 г. подошел к колодцам Бадр, то перед ним оказался во много раз лучше вооруженный и более многочисленный противник.
Мусульмане стойко выдержали конную атаку мекканцев и так отчаянно сражались, что мекканцы, потеряв около полусотни убитыми, обратились в бегство, мусульмане их преследовали и захватили еще несколько десятков пленных и богатую добычу. Эта неожиданная блистательная победа сразу подняла авторитет Мухаммада. То чудо, которого так требовали от него скептики, свершилось, доказав верующим, что им вспомоществует Аллах.
Победа при Бадре имела далеко идущие последствия. Воодушевившись ею, Мухаммад потребовал от иудейского племени кайнука принять ислам, те отказались, и после небольшого конфликта, расцененного как повод к войне, мусульмане осадили кайнука в их квартале, и те вскоре вынуждены были сдаться на милость победителя, который изгнал их из Йасриба, разрешив взять только то, что они могли унести с собой. Все недвижимое имущество, оружие, утварь, оставшиеся после них, Мухаммад разделил между мухаджирами.
В марте 625 г. мекканцы совершили нападение на Медину (Мадинат ан-наби, "Город пророка", новое мусульманское название Йасриба). Численность их войска вместе с отрядами союзников достигала примерно 3000 человек. Мухаммад смог противопоставить им только около 1000. Встреча произошла севернее Медины, на склонах горы Ухуд, которая прикрывала тыл мусульман.
Битва началась успешно для мусульман, но когда они, преследуя бегущих, ворвались в лагерь, то фланговое охранение оставило свою позицию, чтобы принять участие в грабеже. Это решило исход битвы: конница курайшитов под командованием Халида ибн ал-Валида ударила с тыла и обратила мусульман в бегство. Мухаммад был оглушен ударом по голове и некоторое время лежал без сознания. Мусульмане потеряли от 70 до 74 человек убитыми, сотни были ранены. Удовлетворившись этим, мекканцы покинули оазис.
Поражение тем не менее не поколебало авторитет Мухаммада, он сумел убедить, что вина лежит не на нем, а на тех, кто его ослушался. Он ощущал себя достаточно уверенно, чтобы в сентябре того же года расправиться со вторым иудейским племенем Медины, ан-надйр, обвиненным в попытке покушения на пророка. Оно было также изгнано, а его земли были разделены между мухаджирами.
Поражение под Ухудом не остановило распространение влияния Мухаммада на племена, обитавшие между Меккой и Мединой. Ясно понимая грозящую опасность, мекканцы использовали все свое влияние, чтобы сколотить мощную коалицию против Мухаммада. В конце марта 627 г. к Медине двинулось десятитысячное войско курайшитов и их союзников. Мухаммад укрепил подступы к Медине шестикилометровым рвом, который сделал беспомощной основную ударную силу мекканцев - кавалерию. Вместо короткого решительного удара пришлось вести стычки у рва. Мекканцы повели тайные переговоры с последним крупным иудейским племенем, оставшимся в Медине, курайза, а Мухаммад в то же время склонял некоторых из союзников мекканцев уйти в родные края. Безрезультатное двухнедельное стояние перед рвом вызвало брожение в стане мекканцев, и им пришлось уйти из-под Медины. Тотчас после этого Мухаммад отомстил курайза за готовность помочь его врагам в нарушение давнего договора. На сей раз дело не ограничилось изгнанием: все мужчины были казнены, а женщины и дети обращены в рабство. Так были уничтожены последние потенциальные противники ислама в Медине.
В ходе шестилетних явных и скрытых споров о вере с иудаистами Мухаммад все определеннее и отчетливее формулировал положения своего учения, ислама, и отрабатывал обрядность. Вначале он не видел существенной разницы между своим учением и другими монотеистическими религиями, но затем стал все более противопоставлять им ислам как последнее и наиболее правильное откровение, которое христиане и иудеи исказили.
В доказательство этого он по-своему интерпретировал многие библейские сюжеты, создавая свою концепцию истории человеческих заблуждений и искажения слова божьего. Обособление происходило и в обрядности: первоначальная ориентация при молитве на Иерусалим была заменена ориентацией на Каабу, праздничным днем стала пятница, был установлен новый месяц поста, рамадан, в течении которого в светлое время суток предписывалось воздерживаться от еды и питья.
Вместе с окончательным установлением обряда молитвы, требований ритуальной чистоты, ограничений в употреблении некоторых видов пищи, запрещением вина в эти годы вырабатывались основы мусульманского права: порядок раздела добычи, права наследования, семейные отношения, уголовное право. Поскольку большинство этих установлений декларировалось в проповедях, произносившихся в экстатическом состоянии, т.е. как божественное откровение, то эти правовые установления стали частью всего учения, остальные приобретали тот же статус благодаря авторитету Мухаммада как пророка.
Таким образом, ислам все более приобретал специфические черты особой монотеистической религии. Характерной чертой ее было сочетание строгого монотеизма, связанного в своей мифологии с иудаизмом и христианством, с культом Каабы, объявленной храмом, основанным Ибрахимом. Священный черный камень, вмурованный в его восточный угол, оказался причудливым образом слитым с поклонением Аллаху.
Естественно поэтому стремление Мухаммада при первой же возможности совершить поклонение Каабе. Реализовать его Мухаммад решил в 628 г. Появление в марте того года в Худайбии, на границе священной территории, полуторатысячного отряда мусульман-паломников вызвало переполох среди мекканцев. Они не решились дать бой паломникам, а Мухаммад всячески подчеркивал мирный характер своих намерений. Мекканцы пошли на переговоры, в результате которых был заключен договор о ненападении, признавший право Мухаммада совершить паломничество на следующий год и определивший порядок выдачи перебежчиков. Сам факт заключения договора, независимо от его условий, был большой политической победой Мухаммада - мекканцы признали его равной стороной.
Год после договора в Худайбии Мухаммад успешно использовал для расширения сферы своего влияния на севере и востоке от Медины. Важнейшим успехом было завоевание оазиса Хайбар, земли которого перешли в собственность мусульман. Мухаммад разделил ее между теми, кто принес ему клятву верности в Худайбип.
В марте 629 г. Мухаммад с 2000 мусульман осуществил свое право хаджжа в Мекку. Организованность и безусловное повиновение такой большой группы людей произвели большое впечатление на мекканцев. Наиболее дальновидным из них стало ясно, что будущее за Мухаммадом. Под впечатлением этого принял ислам лучший военачальник курайшитов Халид ибн ал-Валид. Видимо, и сам Мухаммад по-новому ощутил свою значимость, так как к этому году мусульманские биографы относят отправку его посланий византийскому императору, сасанидскому царю, негусу и некоторым другим правителям. Тексты посланий, приводимые историками, содержат призыв принять ислам, чему трудно поверить, но в самом факте отправки каких-то посланий (скорее всего не самим государям, а наместникам пограничных областей) вряд ли приходится сомневаться. Во всяком случае, поводом для направления в Заиорданье трехтысячного отряда во главе с Зайдом ибн Харисой, приемным сыном Мухаммада, было убийство посланца Мухаммада, возвращавшегося из Сирии. В сражении около селения Мута отряд был разгромлен, в битве пали Зайд ибн Хариса и Джафар, двоюродный брат Мухаммада.
Перемирие с курайшитами оказалось недолгим. В декабре 629 г. союзное курайшитам племя при участии нескольких мекканцев напало около Мекки на союзников Мухаммада. В ответ он собрал к началу января 630 г. десятитысячную армию, которая двинулась на Мекку. Попытка Абу Суфйана уладить конфликт мирным путем была отвергнута. Стало ясно, что судьба Мекки решена. Дядя Мухаммада, ал-Аббас, поспешил навстречу племяннику, чтобы принять ислам, другие мекканцы оставались в растерянности. Абу Суфйан с помощью ал-Аббаса тайком прибыл в лагерь Мухаммада и вступил в переговоры об условиях сдачи, а затем принял ислам. Мекканцам была гарантирована личная безопасность, если они не покинут своих домов.
12 января мусульманская армия вступила в Мекку. Лишь небольшая группа курайшитов с оружием в руках встретила мусульман. В тот же день Мухаммад распорядился уничтожить всех идолов в Каабе и вокруг нее, а затем обратился к присутствующим с речью, в которой изложил основные положения мусульманского права и этики. Одним из важнейших положений, заявленных им мекканцам, была идея превосходства веры над родовитостью: "Аллах покончил с родовой гордостью: вы все происходите от Адама, а Адама Аллах сотворил из праха. Кто из вас благочестивее, тот и благороднее".
Мухаммад обошелся с побежденными соплеменниками очень милостиво: никто (кроме нескольких участников вооруженного сопротивления) не был казнен, все привилегии, связанные с обслуживанием Каабы, были оставлены за теми же родами, которым они принадлежали прежде. Приняв присягу от всех мекканцев, Мухаммад разослал отряды для уничтожения языческих святилищ в окрестностях Мекки.
Тем временем могущественные соседи Мекки, арабские племена хавазин и сакиф, собирали свои силы в горах северо-восточнее Мекки, чтобы обезопасить свои земли от нападения мусульман. В конце января двенадцатитысячная армия мусульман (в которую вошли и мекканцы) сошлась с тридцатитысячным войском хавазин и сакиф примерно в 100 км северо-восточнее Мекки. Битва была ожесточенной, и мусульманам с большим трудом удалось одолеть противника, но зато добыча, доставшаяся победителям, была огромной: 6000 пленных женщин и детей, 24 000 верблюдов, множество овец и всякой домашней утвари.

[Peremot]

РОЖДЕНИЕ ИСЛАМА
ТОПОГРАФИЯ И НАСЕЛЕНИЕ МЕККИ НА РУБЕЖЕ VI—VII вв.
Обратимся теперь к Мекке, тому центру, которому было суждено в VII в. превратиться в крупнейшую религиозную столицу и в котором родилась религия, так или иначе изменившая облик Средиземноморья.
Вади Мекка, одно из бесчисленных ущелий, перерезающих горную цепь Хиджаза, по которым во время дождей проносятся бурные потоки, уносящие зараз чуть ли не годовую норму осадков, отпущенных природой этим местам, производит безрадостное впечатление: полукилометровой ширины долина с крутыми, скалистыми берегами. Даже в те отдаленные времена, когда саванная растительность была богаче, это место было трудно признать привлекательным для постоянного поселения, тем более что вокруг него по вади Марр аз-Захран и на востоке выше в горы имелось немало мест, лучше обеспеченных водой и богаче растительностью. Но здесь, на полпути от Палестины до Адена, издавна находилась религиозная святыня арабских племен — возможно, с того времени, когда большой черный метеорит упал на глазах пораженных очевидцев и стал объектом поклонения. В какой дали времен следует искать начало этого культа — вряд ли можно установить без раскопок на месте святилища [+1]. Предания, зафиксированные мусульманской традицией, свидетельствуют о том, что, когда в середине V в. [+2] племя курайш под предводительством Кусаййа вытеснило отсюда племя хуза'а, здесь уже существовал примитивный храм Ка'ба в виде высокой квадратной каменной ограды, в которую были вмурованы два священных камня, и несколько других объектов поклонения; поселение вокруг него не упоминается [+3]. Курайшитские предания, естественно, приписывают честь основания города вокруг храма Кусаййу, ставшему попечителем храма и распорядителем религиозных церемоний.
Вокруг Мекки с ее храмом и расположенных поблизости других мест поклонения, о которых мы скажем ниже, на 15— 18 км к западу и востоку и на 8—10 км к югу и северу простиралась «священная территория» — харам (не путать с харам — «запретное»), где все живое находилось под покровительством божеств, нельзя было проливать кровь и запрещалась даже охота (это не касалось жертвоприношений и забоя скота для обитателей харама). Границы харама были обозначены особыми межевыми камнями. Курайшитское предание приписывало установление границ харама Мекки также Кусаййу, но, несомненно, в каком-то виде он существовал и до прихода сюда курайшитов.
Характерная для кочевников высокая социальная значимость генеалогии, усугубленная особым вниманием к Мухаммаду и его племени, сохранила нам имена и многие детали взаимоотношений нескольких сотен мекканцев, живших на протяжении, по крайней мере, полутора веков до 20-х годов VII в., и это позволяет достаточно живо представить жизнь этого своеобразного центра и составить генеалогическое древо, помогающее разобраться во взаимоотношениях многочисленных родов курайшитов (рис. 3) [+4].
Рис. 3. Генеалогия племени курайш (кроме прародителей-эпонимов приведены имена современников Мухаммада; ячейки соответствуют реальному числу поколений) (113 КБ)
Средневековые арабские ученые насчитывали 25 родов (батн) курайшитов, но в момент переселения Кусаййа в Мекку кроме его большого семейства было только 16 родов. Шесть из них переселились с ним в долину Мекки (курайш ал-битах — «долинные курайшиты»), а остальные остались жить в окрестностях Мекки (курайш аз-завахир — «внешние курайшиты»), часть из них потом вообще ушла в другие районы и не принимала участия в жизни Мекки, а несколько родов частично поселились в Мекке.
Кусайй как вождь разделил между своими соплеменниками территорию вокруг Ка'бы. Сам он со своим родом занял территорию к северу от Ка'бы, бану ади и махзум получили участки к востоку от нее, тайм, джумах, сахм и зухра — к югу и юго-западу (рис. 4). Дом самого Кусаййа, в сотне метров к западу от Ка'бы, был местом собрания старейшин племени (ал-мала) и получил название Дар ан-надва («дом собраний»). Этим целям он служил и после смерти Кусаййа, до конца VIII в.

Рис. 4. Мекка в начале VII в. (84 KB)

Дорога вдоль русла вади, проходившего к востоку от Ка'бы, стала главной улицей поселения. Около Ка'бы на ней возник рынок, превратившийся постепенно во второй по важности центр города. Первые постройки были примитивными круглыми хижинами из камня и глины. Все селение располагало двумя-тремя колодцами, и снабжение водой паломников становилось серьезной задачей для мекканцев. Оно было почетной обязанностью членов семьи Кусаййа, а после — его потомков. По мере роста города возникала необходимость пробивать новые колодцы. Наконец, около 530—540 гг. правнук Кусаййа, Абдал-мутталиб, расчистил древний священный колодец около Ка'бы, знаменитый Замзам, который, видимо, с древности был главным источником воды в этой безводной местности.
Особое положение Мекки, обеспечивавшее безопасность ее жителям и посетителям, большое стечение людей разных племен в месяцы паломничества (седьмой месяц года — раджаб и последний месяц — зу-л-хиджжа), естественно, способствовали превращению ее в торговый центр. Представление о том, что развитию коммерческой деятельности курайшитов способствовало особо удобное положение Мекки на скрещении торговых путей [+5], не соответствует действительности: такой центр мог с большим успехом сложиться во многих других местах того же участка караванного пути вдоль берега Красного моря.
Но и один только статус неприкосновенности территории не мог обеспечить развития Мекки как торгового центра: при наличии того же статуса до курайшитов вокруг Ка'бы не сложился торговый центр. Видимо, в конце V—VI в. произошли такие изменения в направлении экономических связей, которые позволили курайшитам включиться в мировую торговлю и, используя преимущества святого места, обеспечить себе процветание.
Известную роль могло сыграть и то обстоятельство, что эта часть Хиджаза в течение по крайней мере двух веков оказывалась вне сферы влияния главных политических сил того времени, действовавших в Аравии: Гассанидов (влияние которых доходило до Вади-л-Кура), Лахмидов (сфера влияния которых порой доходила до Йасриба), Киндитского государства и Йемена.
Наконец, курайшиты не могли не торговать, так как природные условия района Мекки исключали занятие земледелием, а скотоводство могло обеспечить от силы тысячу человек [+6].
Видимо, первые десятилетия курайшиты не слишком благоденствовали, о чем говорит сохранившийся в памяти мекканцев обычай, по которому оставшиеся без средств к существованию уходили в пустыню, закрывались в палатке и тихо умирали в одиночестве. С этим обычаем будто бы покончил внук Кусаййа, Хашим б. Абдманаф, начавший делиться с бедняками частью своих доходов от торговли [+7]. Может быть, сообщения о значимости Хашима, о том, что он первым развернул широкую дальнюю торговлю, сильно преувеличены из-за того, что он — прадед Мухаммада и Али, — ведь Хашим умер в возрасте 25 лет [+8]. Но нет сомнения, что он и его три брата. Абдшамс, Науфал и ал-Мутталиб, действительно организовывали караваны в Сирию, Месопотамию и Йемен и имели связи с Эфиопией [+9]. Хашим даже умер во время торговой поездки, в Газзе.
Особенностью торговой политики сыновей Абдманафа было то, что они перешли от платы бедуинским вождям за охрану караванов на пути следования по подвластной им территории к соглашениям об их участии в доле прибыли (илаф). Это превратило платных защитников в компаньонов [+10].
Торговля послужила мощным толчком к повышению благосостояния мекканцев, росту их числа и развитию Мекки как города.
Насколько быстро могло расти население в группах, попавших из экстремальных в благоприятные условия (отсутствие постоянных войн и еда досыта), показывает история рода Абдманафа, когда потомство одной супружеской пары в четвертом поколении насчитывало одних мужчин около 80 человек (учтем, что средневековые генеалоги могли еще кого-то и не знать). За 150 лет потомство Кусаййа настолько разрослось, что их уже считали семью отдельными родами (батн): Абд, Абдаддар, Асад (Абдал'узза), ал-Мутталиб, Хашим, Абдшамс, Науфал. В Мекке селились и представители других племен на правах «союзников» (халифов) какого-либо из курайшитских родов [+11].
По мере роста населения застройка уплотнялась, приобретала более монументальный характер. В середине VI в. появляются первые большие квадратные дома, которые сначала вызывали осуждение как подражание Ка'бе, но потом быстро вытеснили прежние примитивные хижины.
В конце VI в. постройки Мекки тянулись вверх по вади на 900—1000 м от Ка'бы и примерно на 600 м вниз. Первая часть называлась ал-Ма'ла («верхняя»), вторая — ал-Масфала («нижняя»). Границей между ними была Ка'ба. Ширина города определялась берегами долины, отстоявшими друг от друга на 500—600 м. В обоих концах города сложились кладбища, число колодцев увеличилось до полутора десятков [+12].
Уплотнение застройки вызывало бытовые конфликты, выраставшие во вражду между отдельными родами и семьями. Так, часть бану ади, живших между вади и скалистым холмом ас-Сафа, из-за вражды с бану абдшамс переселилась в Нижний город на участок, купленный у бану сахм [+13], а освободившееся место заняли несколько семей из абдшамс. Мелкие перемещения, несомненно, происходили постоянно, но чаще всего в пределах своего родового участка, поэтому общая картина размещения родов существенно не изменилась за полтора века.
Какова же могла быть численность населения Мекки в начале VII в.? А. Шпренгер, впервые попытавшийся ответить на этот вопрос, считал, что оно достигало 12 тыс. человек [+14]. М. Хамидуллах определил его в 10 тыс., исходя из численности мекканского отряда в битве при Хунайне (630 г.) [+15]. Примененный им способ вполне оправдан, но есть сомнения в надежности данных, на которые он опирался; проверка их и использование других способов оценки населения свидетельствуют о меньшей численности мекканцев: в пределах 7—8 тыс. [+16].
При такой численности мекканцев бросается в глаза большая доля среди них потомков Кусаййа (20—25%); мужское потомство его пяти сыновей через полтора века составляло 200—250 человек. Возникает естественный вопрос: не следует ли этот темп роста отнести и к остальным курайшитам и считать, что с Кусаййем переселилось в Мекку всего несколько десятков семей? Рост числа мекканцев не вызывает сомнений, но так же очевидно, что темп его был неравномерен для различных батнов. С одной стороны, это подтверждается разделением потомков Кусаййа на семь батнов, тогда как род его брата Зухры остался нерасчлененным, с другой стороны (об этом свидетельствует и топография Мекки) — площадь района, занимаемого в начале VII в. потомками Кусаййа, была больше, чем площадь, занимаемая остальными родами. Неравномерность роста различных групп населения при мало растущей численности всей популяции — общая демографическая закономерность для древности и средневековья, когда высокая потенциальная рождаемость, достигающая 6% в год [+17], гасится очень высокой смертностью, поглощающей почти весь прирост. На фоне стабильности общей численности населения отдельные линии, либо очень устойчивые генетически, либо попадающие в благоприятные условия, могут приблизиться к реально возможному приросту около 3%, что ведет к удвоению каждые 22—23 года. Этот темп может даже быть превзойден, если эта группа в состоянии (за счет военной добычи или экономического превосходства) обеспечить себе многоженство. Видимо, многие из этих условий совпали в отношении рода Кусаййа [+18]. Высвобождением потенциальных возможностей рождаемости отдельных групп объясняется и кажущееся загадочным внезапное появление неведомых до того кочевых племен.
Теперь, когда мы знаем численность населения Мекки и отдельных родов курайшитов, мы можем представить, как функционировало это сообщество, которое обычно называют племенем.
Прежде всего, следует отметить отсутствие лица, которое можно было бы назвать вождем, отсутствие сведений о народном собрании, которое выбирало верховного руководителя хотя бы в критической обстановке. Мы знаем о существовании совета курайшитов (ал-мала, ан-надва), но не знаем ни одного случая, когда бы этот совет решал важный для всех курайшитов вопрос, например объявление войны или заключение мира. Возможно, никакого совета с определенным составом и не существовало, а случались организационно не оформленные совещания старейшин родов. Во всяком случае, называть этот совет «первым в мире парламентом», как это делают некоторые мусульманские ученые [+19], нет никаких оснований.
Статус Дар ан-надва был своеобразен; это здание имело общегородское значение (в нем хранилось знамя, заключались договоры, скреплялись различные соглашения, совершались браки и возрастные обряды посвящения) [+20], однако считалось собственностью рода абдаддар.
Важнейшие функции общеплеменного значения были рассредоточены между наиболее влиятельными родами, в основном среди потомков Кусаййа. Кроме чисто храмовых обязанностей род абдаддар имел привилегию нести в походе знамя курайшитов, асад осуществлял руководство в совете, тайм — судейство, махзум — организацию походного войска, ади — внешние сношения, сахм распоряжался храмовыми имуществами [+21]. Однако не исключено, что эти функции, которые Ибн Абдраббихи считает наследственными, на самом деле просто выполнялись конкретными представителями соответствующих родов в начале VII в. Во всяком случае, только наследственное право абдаддар нести знамя подтверждается рядом независимых друг от друга сообщений, что же касается асадитов, то, по сведениям Ибн Хабиба, их обязанностью было снабжение паломников пищей [+22].
Конкретная власть принадлежала главам родов, обычно старейшим в роду или наиболее авторитетным из старшего поколения. Авторитет зависел и от состоятельности, и от реальной значимости, т. е. прежде всего от многочисленности мужского потомства. Соответственно власть эта была чисто патриархальной, семейной.
Впрочем, не следует думать, что власть и авторитет старших исключали сопротивление младших. Так, когда после смерти ал-Мутталиба старейший в роду Абдманафа, Науфал, отобрал у своего племянника Абдалмутталиба земельный участок, тот призвал на помощь из Йасриба бану ан-наджжар, к которому принадлежала его мать. Одно появление в Мекке 80 хорошо вооруженных воинов заставило Науфала вернуть захваченное [+23]. Для понимания ситуации в Мекке важно, что племя как политический организм, стоящий над отдельными родами, отсутствовало. Соотношение сил между родами постоянно менялось, и для поддержания стабильности приходилось прибегать к союзам внутри самой Мекки и заключать их с соседними племенами. Важнейшим для курайшитов был договор о взаимной помощи с ахабиш (союзом нескольких племен из группы кинана и хуза'а), заключенный, по-видимому, в начале VI в. Абдманафом [+24]. Этот договор способствовал укреплению позиций курайшитов за пределами своей территории, и, несомненно, в немалой степени способствовал активизации торговли в середине VI в.
Политические союзы курайшитов дополнялись узами свойства. Многие курайшиты брали жен из соседних племен; в частности, одна из жен Абдманафа была из бану сулайм, а другая— из бану мазин б. са'са'а, в то же время одна из его дочерей была замужем за кинанитом, а другая — за сакифитом. Мать Абдалмутталиба была из бану ан-наджжар (Йасриб), а три из его пяти жен — некурайшитки. Впоследствии курайшиты, продолжая брать жен из других племен, стали реже выдавать своих дочерей за иноплеменников, считая их ниже себя.
Действительно, за сто лет со времени Кусаййа до Абдал-мутталиба курайшиты превратились из малозначащего кинанитского племени в самостоятельную экономическую и политическую силу. Если Кусайй, как говорили, положил начало своему богатству, убив и ограбив эфиопского купца [+25], то его потомки соперничали между собой в расходовании средств на угощение паломников, увеличивая этим свой авторитет хранителей святынь Мекки и привлекая к ним более широкий круг почитателей.
МЕККА КАК КУЛЬТОВЫЙ ЦЕНТР
Особое значение Мекки как культового центра большой группы племен определялось тем, что на ее территории и в окрестностях находился не один храм, а целый комплекс мест поклонения. Важнейшим из них была Ка'ба. Она представляла собой квадратное в плане здание размером 10X12,5 м, ориентированное углами по странам света, со входом с северо-востока. Стены, сложенные из камня сухой кладкой, имели высоту 9 локтей (4,5 м). В стены были вмурованы два священных камня- один в восточном углу, другой, наиболее почитаемый, в южном. Значение Ка'бы, в которой не было алтаря и не совершалось жертвоприношений, заключалось в том, что стены ее были хранилищем священных камней, воплощавших в себе божества— небесные светила [+26]. В 13,5 м от Ка'бы, напротив входа, лежал еще один священный камень, который после победы ислама был связан с Ибрахимом (Авраамом), объявленным Мухаммадом провозвестником истинной религии, и камень получил название «макам Ибрахим» («место, на котором стоял Ибрахим»).
Внутри Ка'бы стояла статуя Хубала, бога-воителя, возможно, племенного божества кинанитов. Под ним была яма с сосудом, в котором хранились приношения Хубалу. У него испрашивали предсказания исхода дел и решения спорных вопросов, вытаскивая гадальные стрелы с надписями [+27].
С северо-западной стороны к Ка'бе примыкала невысокая полукруглая стена, Хиджр; здесь курайшиты собирались для бесед, сакральное назначение этого места неизвестно. В 20 м на восток от Ка'бы находится колодец Замзам, расчищенный Абдалмуталлибом и ставший с тех пор важным элементом комплекса Ка'бы.
Между Замзамом и Ка'бой стояли две статуи: мужского божества, Исафа, и женского, Наилы, перед которыми курайшиты приносили жертвы [+28]. Любопытно, что перед Исафом знаменосец курайшитов принес клятву не отступать перед врагом [+29]. Какие-то два идола стояли на вершинах холмов ас-Сафа и ал-Марва, их посещение и принесение жертвы завершали обряд паломничества.
За пределами долины Мекки, но в ее хараме находились еще два места поклонения- долина Мина и гора Муздалифа (рис. 5), последняя была связана с культом бога-громовержца и повелителя дождя Кузаха. А еще дальше, вне харама, находился еще один объект почитания - гора Арафа, или Арафат. Посещение этих трех святынь приходилось на 9 и 10 зу-л-хиджжа («месяца хаджжа»), последнего месяца года, и как-то было связано с зимним солнцеворотом, так как от Муздалифы до Мина полагалось пробежать от рассвета до восхода солнца.
Смысл ритуальных действий, связанных с поклонением священным объектам на участке от Арафата до Мина, после победы ислама очень скоро совершенно забылся. Возможно, как предполагают некоторые исследователи, при этом паломничестве разыгрывалась целая мифологическая мистерия, связанная с борьбой света и тьмы [+30]. Курайшиты считали для себя необязательным посещение Арафата, лежащего за пределами харама.
Группа племен, объединявшихся по принадлежности к культу Ка'бы, носила название хумс («истовые [в вере]», ед. ч. ах-мас). В нее кроме курайшитов входили все остальные кинаниты, хуза'а и амир б. са'са'а. К числу внешних отличий в обряде поклонения Ка'бе ахмаситов относилось, в частности, то, что они совершали ритуальный обход Ка'бы (таваф) в своей одежде, а остальные паломники при первом посещении святыни должны были брать одежду у кого-нибудь из ахмаситов или совершать таваф без одежды. Впрочем, сведения мусульманских авторов по этому поводу очень туманны, с явной склонностью к смакованию языческих безобразий. Ясно только то, что одежда лица, впервые совершавшего таваф (если он не принадлежал к ахмаситам), не подлежала выносу из священного места, ее полагалось бросать между ас-Сафа и ал-Марвой [+31].
Особая причастность этой группы племен к культу Ка'бы, несомненно, должна была иметь глубокие корни, хотя мусульманские авторы связывают появление некоторых обрядовых новшеств для курайшитов и появление ахмаситов с приобретением курайшитами особого ореола в глазах окружающих племен после гибели в Мекке войска эфиопского царя Абрахи (см. ниже).
Обряд поклонения Ка'бе заключался в семикратном обходе (таваф) по часовой стрелке и прикосновении рукой к священным камням. В обряд «малого паломничества» (умра) кроме тавафа и питья воды из священного колодца Замзам входила семикратная пробежка от ас-Сафа до ал-Марвы по специальной дорожке между ними (ал-Мас'а). Паломничество заканчивалось жертвоприношением у ал-Марвы, бритьем головы и стрижкой ногтей. Малый хаджж можно было совершать в любое время, но предпочтительным считался месяц раджаб.
«Большое паломничество», собственно хаджж, было строго определено во времени. После обряда умры паломники отправлялись 8 зу-л-хиджжа (последний месяц года) через Мина к Арафату, затем оттуда шли вечером к Муздалифе и с рассветом быстро шли или ехали к Мина, чтобы оказаться в ней к моменту появления солнца; здесь проводили два или три дня, завершая все празднество жертвоприношениями [+32].
Многие племена, совершавшие паломничество в Мекку, не считали обряд поклонения законченным без посещения своих племенных святынь. Так, жители Йасриба на обратном пути из Мекки посещали святилище Манат в ал-Мушаллале около ал-Кудайда и только после этого брили головы [+33].
Вступая на священную территорию, паломники надевали чистую белую полотняную одежду (ихрам) [+34], которая налагала на паломника ряд ограничений. В частности, от хумси, надевшего ихрам, требовалось половое воздержание, и входить и выходить из жилища он должен был через пролом в стене. Наконец, курайшитам удалось сформировать представление, что в хараме нельзя есть пищу, принесенную с несвященной территории [+35]. В сочетании с предоставлением за плату одежды для первого тавафа не хумси это давало курайшитам дополнительный доход.
Впрочем, в те времена право на расходы ценилось порой выше, чем возможность получения дохода, так как все почетные обязанности хранителей мекканских святынь, так или иначе, требовали расходов. Для покрытия расходов, связанных с оказанием помощи паломникам, в Мекке существовало специальное самообложение — рифада. Кроме того, каждый состоятельный курайшит считал своим долгом превзойти представителей других родов своей щедростью и завоевать дополнительный авторитет.
Все функции, связанные с религиозно-политическим руководством Меккой, примерно до середины VI в. оставались в роду одного из сыновей Кусаййа, Абдаддара. Бану абдаддар были хранителями ключа от Ка'бы, пользовались привилегией поить и кормить паломников, председательствовать в Дар ан-надва и нести знамя курайшитов. Это вызвало недовольство разросшегося и экономически могущественного рода Абдманафа, заявившего свои права на эти функции. Мекканцы раскололись: бану абдманаф поддержали близкий им род асад, а также зухра, тайм и ал-харис; вокруг абдаддар образовалась коалиция из сахм, джумах, махзум и ади [+36]. После каких-то столкновений, видимо без жертв, стороны пришли к компромиссу: абдманаф получили право поить паломников, асад — кормить их, а за абдаддар сохранились руководство советом, право нести знамя и хранить ключ от Ка'бы. Впоследствии, видимо, происходили новые перераспределения почетных функций [+37].
Несмотря на их почти жреческую причастность к мекканским святыням, курайшиты поклонялись также другим святыням и другим божествам, особенно трем богиням — ал-Лат, ал-Уззе и Манат, хотя, казалось бы, культ белого камня в Таифе, в котором воплощалась ал-Лат, должен был уже просто из политико-экономического соперничества быть неприемлемым для курайшитов. Однако характерное для язычества признание всех богов, отличавшее религиозную жизнь Средиземноморья до христианства, было характерно и для арабов. Любому мало-мальски критически мыслящему курайшиту должен был прийти в голову вопрос: если наша святыня самая важная и ей приходят поклоняться издалека, то почему же мы должны признавать другие божества и святыни? Но такой естественный для нас вопрос мог родиться в ту пору только в незаурядной голове, а они появляются нечасто.
Нормальное отправление культа требовало соблюдения определенных календарных сроков. В мекканском культовом кругу наблюдение за календарем было прерогативой племени фу-кайм из группы кинана. Их обязанностью было приведение года из 12 лунных месяцев (354 суток) в соответствие с солнечным годом из 365,25 суток. Как часто производились временные вставки (нисй) и какой они были величины — мы не знаем. Мусульманская историческая традиция не сохранила ничего, кроме их осуждения. Даже само существо этих вставок в IX— X вв. было непонятно [+38].
Судя по названиям месяцев, начало года приблизительно совпадало с современным календарем, так как третий и четвертый месяцы назывались раби' («весна»), разделяясь на «первый» и «второй». Естественно думать, что конец одного и начало другого года определялись зимним солнцеворотом. Если оказывалось, что по окончании «месяца паломничества» (зу-л-хиджжа) солнцеворот не произошел, то время от времени вставлялся дополнительный месяц. Об этом событии объявляли паломникам, собравшимся на хаджж.
Кроме двух священных месяцев в конце года (зу-л-ка'да, зу-л-хиджжа) священными считались первый месяц года, мухаррам, и седьмой, раджаб — месяц «малого паломничества», жертвоприношений и поста [+39]. Как соотносился лунный календарь с солнечным в начале VII в., мы не знаем. Возможно, что многие наши даты, устанавливаемые по синхронистическим таблицам, расходятся с действительностью не на один месяц [+40]. Единственным подспорьем в датировке являются указания на события вне узкого круга мекканской истории. Но их мало, и они не всегда надежны.
Так, в конце третьей четверти VI в. произошло событие, которое в памяти мекканцев стало границей между неопределенным во времени прошлым и реальной, датируемой историей, — поход эфиопского царя Абрахи, владевшего в то время Йеменом, на Мекку. Его войско сопровождал боевой слон, поразивший воображение мекканцев, назвавших этот поход «годом слона» и датировавших затем события «до слона» или «после слона». Согласно мусульманской исторической традиции, этот поход произошел около 570 г. и в этот же год родился Мухаммад. Единственный поход Абрахи на север, описываемый в надписи Ry 506, достиг лишь Турбана и датирован 547 г. н. э. Но эта дата настолько расходится с мусульманской исторической традицией, что среди исследователей до сих пор нет единства мнений: можно ли этот поход Абрахи отождествить с «походом слона» [+41]? Туманность рассказов об этом необычном для тихой Мекки событии (появление войска со слоном, бегство жителей в горы, гибель вражеского войска, трофеи, доставшиеся наиболее смелым из мекканцев) свидетельствует скорее в пользу более ранней датировки похода, чем 570 г., тем более что Мухаммад, будучи взрослым, кажется, уже не застал очевидцев.
Ясно одно – не позже 570 г. один из эфиопских правителей Йемена, желая подчинить своему влиянию Западную Аравию [+42], в союзе с рядом южноарабских племен приблизился к Мекке. Население Мекки разбежалось, остались Абдалмутталиб б. Хашим и несколько других видных мекканцев, вероятно, для переговоров с эфиопами. Судьба Мекки была решена тем, что часть племен, принявших участие в походе, отказалась вступать на священную территорию с оружием в руках, а в эфиопском отряде началась эпидемия, которую мусульманская легенда связывает с тем, что он был побит камнями, которые бросали сверху птицы, насланные Аллахом, чтобы защитить святыню.
Следует ли здесь видеть легендарное преображение какой-то природной реальности, например крупного града, или переосмысление какого-то мифа — неясно. Вообще поиски реальностей, лежащих в основе легенд, рождающихся иногда почти на глазах людей, как правило, малоплодотворны. Человеческое сознание способно успешно трансформировать собственные представления о минувшем в подобия реальности. Вряд ли нужно в легенде о потонувшем граде Китеже искать увязку с конкретным эпизодом борьбы Руси с монголами, а в сказке о золотой рыбке— биологический прообраз.
Традиционная датировка этого события мусульманской историографией 570 годом (путем синхронизации с годами правления персидских царей и Лахмидов), судя по привязкам к нему времени рождения Мухаммада и ряда его родственников, близка к истине, так как явных противоречий не наблюдается. Более ранняя датировка похода, предлагаемая на основе южноарабских надписей, не согласуется со всей системой внутренней хронологии мусульманских источников.
Бесславный исход эфиопского нападения на Мекку способствовал еще большему укреплению престижа Мекки как богоспасаемого города, а с ним — и престижа курайшитов, которые получили почетный эпитет ал илахи — «божье племя». Некоторые мусульманские авторы связывали с этим образование группы хумс, что все же сомнительно. Более вероятно расширение круга почитателей Ка'бы и появление у курайшитов дополнительных претензий на исключительность в отправлении отдельных обрядов.
Исход этого грозного для Мекки события способствовал также выдвижению и обогащению Абдалмутталиба. О деятельности его в этот опасный момент арабские источники говорят неопределенно. Ясно, во всяком случае, что он вел переговоры с командующим эфиопской армией (царем?) или каким-то высокопоставленным лицом. Действительно ли Абдалмутталиб, как говорят некоторые информаторы, явился к нему, чтобы добиться возвращения угнанных вражескими воинами верблюдов, или только использовал этот случай как повод для прощупывания ситуации — для своих соплеменников он выглядел спасителем города. Паническое бегство армии, оставившей много всякого имущества, пополнило богатство главы Хашимитов, он устраивал щедрые угощения соплеменникам, покупал недвижимость за пределами Мекки [+43]. Признанием авторитета Абдалмутталиба можно считать включение его в состав делегации курайшитов, ездившей в Сан'а к Сайфу б. Зу-Йазану с поздравлением по случаю изгнания эфиопов и воцарения его в Йемене. Вместе с ним в делегации был глава абдшамс Умаййа б. Абдшамс и глава тайм Абдаллах б. Джуд'ан [+44]. Произошло это в промежутке между воцарением Сайфа в 576—577 гг. и смертью Абдалмутталиба, последовавшей в правление Хормузда (578— 590), когда Мухаммаду шел восьмой год, т. е. между 576 и 579 гг.
Абдалмутталибу, как деду Мухаммада, приписывается большое благочестие, в частности пост в рамадан на горе Хира, раздача милостыни бедным после окончания поста, многократные обходы Ка'бы. После Абдалмутталиба главой Хашимитов стал его старший сын аз-Зубайр, видимо человек энергичный и воинственный, но не оставивший заметного следа в памяти современников.
В последней четверти VI в. [+45] в 100 км восточнее Мекки, около Карн ал-Маназил (ныне Эс-Сайль-эль-Кабир), в урочище Указ, возникла новая ярмарка, ставшая важным торговым центром Северной Аравии. В Указе ярмарка начиналась в зу-л-ка'да, в конце месяца она перемещалась в Маджанну, а затем, 1—7 зу-л-хиджжа, — в Зу-л-Маджаз, в 5—6 км от Арафата [+46]. Сразу же после закрытия ярмарки паломники шли к Арафату и начинали обряд хаджжа.
Ярмарка привлекала не только почитателей мекканских святынь, но и людей из других племен, не связанных ограничениями для паломников; они появлялись среди паломников при оружии и нередко затевали ссоры. Ярмарка была свободной, беспошлинной, поддержание порядка на ней лежало на тамимит-ском племени зайд манат, которое не относилось к числу почитателей мекканских святынь и могло на ярмарке носить оружие. Их глава одновременно исполнял функции судьи [+47]. Здесь кроме торговли и разбора межплеменных столкновений происходили состязания поэтов и певцов.
О большой значимости и притягательности ярмарки в Указе свидетельствует стремление последнего царя Хиры ан-Ну'мана (580—602) посылать на нее свои товары. Правда, позиции Лах-мидов в Центральной Аравии в это время настолько ослабли, что ан-Ну'ману приходилось прибегать к посредничеству недждских бедуинов. Случалось, что его товары становились добычей враждебных племен или просто любителей поживы. Возникавшие при этом сложные взаимоотношения, определявшиеся обязательствами покровительства отдельным лицам или племенам, иногда приводили к кровавым столкновениям, в одном из которых («четвертый день ал-Фиджар», около 590 г.) курайшиты потеряли 80 человек [+48].
К концу VI в. стали обостряться противоречия внутри разросшегося рода Абдманафа. После смерти Абдалмутталиба (около 578 г.), пользовавшегося большим авторитетом, главенство перешло к Харбу б. Умаййе, внуку Абдшамса. Сыновья Абдалмутталиба (а их было 10), видимо, не желали ему подчиняться, и стали выступать как самостоятельный род. Старший из них, аз-Зубайр, возглавивший род после смерти отца, выступил инициатором создания около 590 г. нового союза внутри ал-мутаййабун — хилф ал-фудул, целью которого была помощь незаслуженно обиженным в Мекке. В него вошли бану хашим, ал-мутталиб, зухра и тайм [+49]. Данных о том, как влиял этот союз на внутреннюю жизнь Мекки, у нас нет, но важно, что он демонстрирует реальную расстановку сил.
ОБСТАНОВКА НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ
Медленный, но неуклонный рост экономического и политического значения Мекки происходил на фоне важных политических изменений в окружающем мире. Важнейшим из них стало усиление сасанидского Ирана.
На рубеже VI—VII вв., после свержения в Йемене Сайфа б. Зу-Йазана одним из сыновей Абрахи, персидский военачальник Вахриз сверг неугодного Ирану правителя и стал наместником Йемена. Центральная Аравия оказалась зажатой между сасанидскими владениями. Особое значение для Ирана приобрел кратчайший путь в Йемен из Месопотамии через Йамаму, проходивший через земли независимых племен. Надежное его функционирование можно было обеспечить либо созданием системы договоров, либо установлением военного контроля. Первую возможность легче всего было осуществить через арабского правителя Хиры ан-Ну'мана, умело лавировавшего в хитросплетениях межплеменных отношений для поддержания своего авторитета среди вассалов и их соседей. Однако ан-Ну'ман впал в немилость, бежал к таййитам, но был схвачен, заключен в темницу и вскоре погиб, а его государство, державшееся слабыми узами личных обязательств, сразу распалось [+50]. Заменившие ан-Ну'мана сасанидские наместники могли лишь обеспечивать охрану степной границы размещением персидских гарнизонов в приграничных крепостях, расположенных в 50—100 км от Евфрата. Возможно, что уничтожение государства Лахмидов было лишь началом новой активной аравийской политики Сасанидов, которой не суждено было осуществиться. Дальнейшие события показали, что рыхлое владение ан-Ну'мана было хорошим буфером, который не смогли заменить персидские пограничные гарнизоны. Бедуины легко проходили через промежутки между крепостями и нападали на окраину земледельческих районов по Евфрату. Попытка наказать непокорных бедуинов около урочища Зу-Кар, куда они приводили в летнюю жару свои стада, закончилась поражением двухтысячного персидского отряда из пограничных войск, подкрепленного пятью тысячами арабов [+51]. Этой битве иногда придается особое значение как предвестнику будущих арабских завоеваний. Но масштаб сражения говорит о том, что оно было значительным только для арабской стороны, запечатлевшей его во множестве стихов, а для сасанидского Ирана оно не более чем неприятный эпизод на границе, не сопоставимый с другими событиями того же времени. Битва при Зу-Каре не изменила соотношения сил на ирано-арабской границе, иранские гарнизоны остались в тех же пограничных укреплениях, а бедуины не получили никаких преимуществ в этом районе.
Главным событием тех лет была вновь начавшаяся война с Византией. В 602 г. восстание византийской армии на Дунае привело к свержению императора Маврикия, помощи которого Хосров II был обязан своим троном. Казнь благодетеля послужила прекрасным легальным поводом объявить войну узурпатору Фоке и добиться пересмотра условий договора 591 г.
Обстоятельства как нельзя более благоприятствовали этому. Правление Фоки было непопулярным. Жестокостью он сумел восстановить против себя и столичную аристократию, и провинциальные города, преследования монофизитов настроили против него Сирию и Египет, во многих местах вспыхивали восстания, даже армия восточной половины империи не была ему опорой. В этих условиях новый претендент мог рассчитывать на успех.
Хосров начал с того, что не признал Фоку и пригрел сына Маврикия (или самозванца), который был объявлен императором и получил щедрую материальную поддержку. Затем в 604 г. начались военные действия в Верхней Месопотамии. После тяжелых боев за пограничные крепости, затянувшихся на два года, персидская армия в 607 г. вышла на оперативный простор.
В то время как иранские войска завершали завоевание Верхней Месопотамии, на дальнем западе империи экзарх Карфагена отказался посылать зерно в Константинополь, что было равносильно мятежу против императора. Затем в том же, 608 г. племянник экзарха Никита двинулся с армией через Триполитанию и Киренаику на Александрию. Небольшой отряд императорских войск попытался удержать его, но в бою на канале перед Александрией потерпел поражение. В городе произошло восстание, возглавленное «зелеными», и Никита вошел в столицу Египта как освободитель. Лишь несколько городов в Дельте остались верны императору. В следующем году императорским войскам удалось на некоторое время занять всю Дельту, но под стенами Александрии и в Кирйауне они потерпели поражение и без дальнейшего сопротивления оставили Египет.
В это время сын карфагенского экзарха Ираклий с большим флотом появился в Эгейском море, занял острова Архипелага и некоторые прибрежные острова. В сентябре 610 г. его войска на суше и с моря подошли к Константинополю. Фока не имел достаточных сил для организации обороны, а горожане не были намерены поддерживать его. Здесь, как и в Египте, димоты из «зеленых» выступили против Фоки, опустили цепь, закрывавшую гавань Золотого Рога, и боевые суда Ираклия оказались внутри города. 5 октября 610 г. Ираклий был провозглашен императором, а Никита стал наместником Египта.
Некоторое смягчение внутренней политики при Ираклии не могло исправить положение в империи, персы продолжали продвигаться на востоке, а на западе по соседству со столицей славяне заняли Фракию и неотвратимо распространялись по Балканскому полуострову.
В том же году, когда Северная Сирия и Армения были охвачены войной, когда один император свергал другого, в далекой Мекке одному из внуков Абдалмутталиба, Мухаммаду, стали являться видения, о которых он рассказывал лишь самым близким людям. Это происшествие скоро забылось бы даже в самой Мекке, если бы видения Мухаммада не стали началом рождения новой религии.
МУХАММАД ДО ИСЛАМА
Феномен рождения новой религии благодаря деятельности одного человека настолько редок, что заслуживает пристального внимания к личности ее создателя. К сожалению, для этого мы располагаем, хотя и обширным, но сомнительным по достоверности материалом.
Единственный подлинный источник — Коран, представляющий собой собрание проповедей Мухаммада, произнесенных им в состоянии религиозных экстазов, но собрание хаотическое, без хронологического порядка. Для правильного понимания Корана поколениям мусульман, родившимся после смерти Мухаммада, уже требовались обширные комментарии, которые составлялись на основе воспоминаний его современников.
Несколько десятилетий эти воспоминания сохранялись в памяти сподвижников пророка и распространялись в основном в виде устных рассказов. Часть из них фиксировалась самими сподвижниками или их слушателями, часть передавалась и дальше изустно. Коллективная память сподвижников служила источником, к которому обращались в поисках прецедентов для решения культовых, юридических и административных вопросов. Эти краткие сообщения о словах и поступках вероучителя— хадисы — явились одним из основных источников для создания связной письменной биографии пророка.
Первые письменные сочинения биографического характера были просто тематическими подборками рассказов на определенный сюжет (рождение пророка, приобретение пророческого дара, наиболее примечательные походы и т. д.). Раньше всего был собран и систематизирован материал о позднем периоде жизни Мухаммада, прежде всего о его походах (магази). Первые сводные сочинения о магази появились, по-видимому, в начале VIII в., когда в живых не осталось ни одного из их участников. Приоритет этой тематики легко объясним — события последнего десятилетия деятельности Мухаммада происходили на глазах большего числа людей, к тому же сознававших значимость происходящего и поэтому лучше запоминавших его.
Первая полная связная биография (сира) была составлена Ибн Исхаком (704—767) лишь в середине VIII в., когда вокруг Мухаммада сложились легенды, возникавшие под значительным влиянием христианской и иудейской религиозной мифологии. Она уже имеет многие черты житийной литературы. К сожалению, и эта биография дошла до нас только в обработке Ибн Хишама, сделанной, вероятно, в начале IX в. [+52]. Труд Ибн Исхака — Ибн Хишама не исчерпал всего объема информации, сохраненной в разных записях. Процесс ее сбора и систематизации продолжался до середины IX в. В более поздних биографиях Мухаммада все же иногда встречаются сведения, отсутствующие в известных нам ранних историко-биографических сочинениях [+53].
Своеобразным комментарием к истории деятельности Мухаммада служат толкования Корана (тафсир) [+54], содержащие немало дополнительных сведений о деятельности Мухаммада, особенно на раннем этапе.
Мы не можем здесь даже кратко охарактеризовать все источники сведений о жизни и деятельности Мухаммада. Для нас важно, прежде всего, то, что все они, в конечном счете, восходят к первоначальному кругу воспоминаний его современников, что и определяет характер всех сведений. Уважительное отношение к этим материалам породило традицию указаний на источник, составивших со временем длинную цепь упоминаний лиц, передававших друг другу данное сообщение (иснад). Все биографические и исторические сочинения (даже опускающие иснады ради краткости) верны документально-цитатной передаче материала, поэтому даже сочинения X в. достаточно точно передают исходную информацию. С этой точки зрения все исторические и биографические сочинения IX—X вв., касающиеся жизнеописания Мухаммада, следует признать совершенно достоверными. Иное дело — достоверность самого исходного материала.
С момента, когда европейское востоковедение получило в свое распоряжение упомянутые жития Мухаммада и создало первые научные биографии основателя ислама [+55], важнейшей проблемой, волновавшей исламоведов, стал вопрос о достоверности хадисов, на которых в основном зиждется история раннего ислама. Первые исследователи, опиравшиеся на материал сочинения Ибн Хишама, — У. Мьюр и А. Шпренгер, — отвергая явно легендарные сведения, считали его и другие аналогичные источники в принципе достоверными. Изучение хадисов, предпринятое в конце XIX в. И. Гольдциером [+56], выявило подложность многих из них, и это надолго определило скептическое отношение к достоверности биографических сведений о Мухаммаде. Крупнейший русский историк мусульманского Востока В. В. Бартольд в предисловии к своему очерку «Ислам» писал в 1918 г.: «Недостоверность хадисов как исторического источника в настоящее время вполне установлена наукой; вместе с хадисами падает и сира; в противоположность мнению Ренана современный итальянский исследователь ислама Каэтани приходит к выводу, что все известия о деятельности Мухаммада до его бегства в Медину более относятся к области легенды, чем к области истории» [+57].
Однако постепенно излишний скептицизм, порожденный в значительной мере христианским и иудаистским пренебрежительным отношением к исламу как к эклектической религии [+58], уступил место более реалистическому отношению к вопросу о достоверности интересующих нас источников.
Действительно, сведения о раннем периоде жизни и деятельности Мухаммада очень ненадежны. Но не потому, что они фальсифицированы. Подавляющая часть их (исключая рассказы о чудесах) достоверна в той степени, в какой достоверны любые воспоминания очевидцев. Человеческая память не механична, а эмоциональна, она фиксирует детали, производящие впечатление на данное лицо, опуская остальное. Поэтому зрительно яркие воспоминания о далеком прошлом почти всегда не датированы и лишь привязываются к каким-то другим событиям, врезавшимся в память. Точно так же запоминаются эффектные фразы, но может забыться, кто их произнес и т. д.
Но если мы, современные люди, привыкшие отмечать не только годы, а минуты, часто забываем, в каком году произошло то или иное событие, то как же требовать от мекканцев начала VII в., не имевших даже летосчисления, чтобы они точно помнили, сколько лет прошло от одного события до другого или когда, какого числа, родился тот или иной человек? События, о которых по памяти рассказывали сподвижники Мухаммада, в большинстве случаев достоверны в том, что само событие, действительно имело место, его не выдумали, но оно могло быть неверно датировано абсолютно или относительно другого, могли быть перепутаны действующие лица. Словом, мы находимся в таком же положении, как следователь из детективной истории, которому каждый очевидец дорожного происшествия добросовестно называет другой цвет и марку скрывшегося автомобиля. Естественно, что, говоря о достоверности рассказов, не имеющих легендарного характера, мы не должны забывать о тенденциозности многих сообщений, определявшейся не только более поздними религиозно-политическими симпатиями, но и понятным тщеславием рассказчиков, желавших возвысить себя в глазах слушателей.
Близкие к Мухаммаду люди не придавали значения фиксации или систематизированной передаче своих воспоминаний о нем, заботясь, прежде всего, о сохранении главного — текстов откровений. Когда же была осознана необходимость фиксации воспоминаний, то ближайшие сподвижники Мухаммада уже ушли из жизни, а остались либо второстепенные лица, знавшие лишь последние годы его жизни, либо люди, знакомые с отдельными эпизодами его допророческой биографии со слов предыдущего поколения. Наиболее интересны для понимания характера Мухаммада и его поведения в семье воспоминания его самой молодой и любимой жены Аиши, с которой он иногда откровенничал больше, чем с кем-нибудь из окружения, но и они в основном касаются последнего десятилетия его жизни.
Противоречивые датировки и даже полное отсутствие хотя бы относительных дат для многих эпизодов жизни Мухаммада представляют наибольшее затруднение при реконструкции раннего этапа биографии. Конечно, и из этих путаных сведений можно извлечь какие-то дополнительные крупицы истины, но это возможно только при таком детальном анализе, который в настоящей работе невозможен.
Сложности начинаются с определения времени рождения Мухаммада. В исламе давно канонизировано празднование дня рождения пророка 12 раби I [+59], а годом его рождения принято считать «год слона» — 570 г. Однако это только одна из дат, указываемых источниками, которой отдано предпочтение на основании убеждения, что по особой милости Аллаха Мухаммад умер в тот же день недели и месяца, в какой родился [+60]; но если даже дата смерти не бесспорна (см. конец гл. 4), то трудно поверить, чтобы запомнилась дата рождения одного из многочисленных, ничем не приметных младенцев [+61].
Удивляться этому не приходится. В любом обществе, не знающем официальной регистрации рождения и обычая праздновать дни рождения, даты рождения запоминаются только относительно каких-то из ряда вон выходящих событий (которые сами по себе не имеют точной датировки). В случае с рождением Мухаммада таким событием стало прибытие войска со слоном, однако оно, как мы уже говорили, точно не датировано [+62] и может быть определено только сопоставлением с возрастом лиц, которые родились около этого времени.
Некоторые варианты датировки заслуживают серьезного рассмотрения. Так, дата «10 лет после слона» будет соответствовать, при традиционной датировке похода, 580 г. н. э. Ее считал наиболее вероятной А. Лямменс, опираясь на дату 892 г. эры Александра приводимую у Бар Эбрея [+63]. Однако, скорее всего, это ошибочный вариант даты, упоминаемой ал-Бируни,— 882 г. эры Александра, т. е. 570 г. н. э., тем более что существуют другие, косвенные датировки, показывающие, что Мухаммад родился до 580 г., скорее всего в пределах 570—573 гг. [+64]. Следовательно, оценивая те или иные события в жизни Мухаммада, мы можем полагаться на оценки его возраста, сохраненные мусульманской традицией.
Мухаммад был единственным, но, видимо, не первым ребенком Абдаллаха [+65], младшего сына Абдалмутталиба. Мать Мухаммада, Амина, происходила из рода зухра, а ее мать — из рода абдаддар. Абдаллах умер в Йасрибе вскоре после рождения сына то ли на обратном пути из Газзы, то ли во время торговой поездки в Йасриб. По обычаю состоятельных мекканцев мальчика отдали кормилице-бедуинке по имени Халима из племени са'д б. бакр (из хавазин), у которой он прожил около пяти лет.
К этому периоду биографы Мухаммада относят рассказ о том, как ангелы вскрыли ему грудь и очистили сердце от скверны [+66]. Некоторые исследователи пытались видеть в нем отражение какого-то реального факта, искаженное воспоминание о припадках типа эпилептических, которыми будто бы объясняются экстатические видения Мухаммада в зрелом возрасте [+67]. Происхождение этих рассказов очень подозрительно [+68], видимо, они родились через несколько лет после смерти Мухаммада в среде благочестивых сочинителей, черпавших вдохновение в готовом репертуаре религиозных легенд Ближнего Востока, для объяснения образного выражения Корана: «Разве Мы не раскрыли тебе твою грудь?» [Кор., пер., XCIV, 1].
На шестом году жизни Мухаммад лишился матери, скончавшейся в Абве на обратном пути из Йасриба, куда она ездила с сыном на могилу мужа. Сироту приютил сначала дед, Абдал-мутталиб, а через два года, когда дед умер, — дядя Абдманаф, больше известный как Абу Талиб. Как и все хашимиты, он занимался торговлей, но большого богатства не имел, семья с четырьмя детьми жила скромно, и Мухаммад, видимо, не всегда ел досыта [+69]. Когда Мухаммаду было лет 12—13, дядя взял его с собой на ярмарку в Бусру (Южная Сирия); об этой поездке сообщается лишь то, что будто бы некий монах возвестил там курайшитам, что среди них находится пророк [+70]. Лет с пятнадцати Мухаммад начал самостоятельную жизнь: какое-то время нанимался пасти овец мекканцев [+71], а потом, вероятно, участвовал в снаряжении караванов. Около 590 г. он принял участие в сражении близ Указа, а затем был среди хашимитов, заключавших союз хилф ал-фудул [+72].
О том, насколько незавидно было положение Мухаммада в те годы, свидетельствует отказ Абу Талиба выдать за него свою Дочь Фахиту (Умм Хани), которую он выдал за махзумита Хубайру б. Абу Вахба. На упрек племянника, что ему предпочли человека из другого рода, Абу Талиб ответил: «Да, мы породнились с ними — благородный достоин благородного» [+73].
Только около 595 г. в жизни Мухаммада произошел поворот к лучшему. По совету Абу Талиба он нанялся в качестве приказчика сопроводить в сирийском караване товары богатой вдовы Хадиджи бинт Хувайлид. Плата была не слишком великf— четыре молодых верблюда, но главное было не в ней: Мухаммад понравился Хадидже, она дала ему это понять, он посватался, получил согласие и стал ее мужем.
Хадиджа принадлежала к близкому хашимитам роду асад, была уже дважды замужем и от последнего брака имела малолетнего сына. Это была умная, энергичная женщина, сохранившая право распоряжения своим капиталом и в новом браке. Поэтому когда Мухаммад захотел одарить свою бывшую кормилицу Халиму, то «рассказал о ней Хадидже, и она дала ей 40 овец и верблюда для езды» [+74].
Брак Мухаммада в оценках европейских исследователей всегда выглядит несколько некрасивым, чем-то вроде прихоти богатой старой купчихи, польстившейся на молодого человека. Основанием для этого служит утвердившееся в мусульманской исторической традиции мнение, что Хадидже, когда она выходила замуж за Мухаммада, было 40 лет, между тем имеются сведения, что ей было всего 28 лет [+75], и это многое меняет в оценке их счастливого брака. Сам Мухаммад всегда тепло вспоминал свою первую супругу, которая была для него не только женой, но и лучшим другом.
После женитьбы Мухаммад занялся торговлей кожами, но не смог завести собственное дело, а торговал на паях в лавке своего компаньона ас-Саиба б. Абу Саиба ал-Махзуми [+76]. В дальние торговые поездки он, видимо, больше не пускался. Характерно, что Мухаммад не кооперировался с кем-либо из хашимитов: видимо, родоплеменные узы, о которых так много говорят при характеристике мекканского общества этого периода, нередко отступали перед денежными расчетами.
Так, когда Абу Талиб после смерти старшего брата, аз-Зубайра (рубеж VI—VII вв.), стал главой хашимитов и оказался не в состоянии выполнять почетную обязанность кормить и поить паломников, то его богатый младший брат, ал-Аббас, дважды дав деньги на покрытие расходов, потребовал затем в погашение долга передать это право ему. Абу Талиб настолько разорился, что родственникам пришлось взять его младших детей к себе [+77]. Мухаммад приютил самого младшего из них, Али, которому предстояло сыграть огромную роль в истории ислама, сказывающуюся даже в наши дни.
К этому времени у Мухаммада была уже большая семья. Его первенец, ал-Касим, по которому его самого стали звать Абу-л-Касим [+78], умер, едва начав ходить, но затем одна за другой появились четыре дочери: Зайнаб, Рукаййа, Умм Кулсум и Фатима. Дом обслуживало несколько рабов и рабынь. Особое место среди них занимал Зайд б. ал-Хариса, юноша из племени калб, захваченный в детстве во время набега и проданный в рабство, которого Хадиджа подарила супругу. Мухаммад через некоторое время торжественно освободил его перед Ка'бой и объявил своим сыном [+79].
Между тем в Мекке произошло знаменательное событие: курайшиты решились взяться за ремонт Ка'бы, которая сначала выгорела изнутри, а затем пострадала от селя и стояла некоторое время в виде полуразрушенного остова.
Мекканцы купили обломки византийского корабля, потерпевшего крушение возле Джидды, и наняли корабельного плотника для выполнения непривычных для них плотницких работ. Стены были разобраны до основания и затем возведены вновь из перемежающихся рядов камня и деревянных брусьев. Вход был поднят выше человеческого роста, чтобы внутрь не попадали дождевые потоки и не могли пробраться злоумышленники. Стены были подняты вдвое, до 18 локтей (9 м), наконец, Ка'ба впервые получила крышу, которую поддерживали шесть деревянных столбов. Изнутри стены были оштукатурены и покрыты росписями [+80]. Для возведения стен курайшиты разделились на четыре группы, в какой-то мере отражающие существовавшие союзные отношения и соседство [+81].
Ремонт Ка'бы был не просто сложной для мекканцев технической задачей, а прежде всего идеологическим событием большой значимости. Требовалось большое мужество, чтобы вынуть первые камни из стены храма, не помогало даже сознание того, что совершается благое дело. Никто не решался приступить к разборке стены, пока не увидели, что ал-Валид б. Мугира выломал часть стены и не был наказан. Разбирая старый храм и возводя новый, курайшиты еще больше проникались сознанием своей особой связи с божеством. Особенно это касалось снятия с места «черного камня».
Мусульманская традиция приписывает честь этой инициативы Мухаммаду. Он будто бы первый взялся за это, и ему помогли в переноске старейшины четырех строительных групп [+82]. Этот рассказ может быть благочестивой выдумкой, но, с другой стороны, в нем нет ничего невероятного. Возможно, сознание особой близости к божеству охватило Мухаммеда именно в этот момент.
Примечательно, что инициатива перестройки принадлежала не охранителям храма, бану абдаддар, а махзумитам, что, возможно, отражает их возросшее значение.
Перестройку Ка'бы курайшитская традиция относит к 10-му году после женитьбы Мухаммеда, т. е. к 603—605 гг. Этим же временем датируется рождение у Абу Талиба последнего сына, Али.
НАЧАЛО РЕЛИГИОЗНОЙ ПРОПОВЕДИ МУХАММАДА
Участие в ремонте Ка'бы было, несомненно, самым большим событием в общественной жизни Мухаммада. За ним потекли размеренные будни: Мухаммад торговал, выдавал замуж дочерей. Старшая, Зайнаб, вышла замуж за своего троюродного брата (двоюродного племянника матери) Лакита (который в арабских источниках обычно именуется по кунье, Абу-л-Ас), две следующие, Рукаййа и Умм Кулсум, — за двоюродных братьев отца, сыновей Абдал'узза (Абу Лахаб). Дома остались только Зайд и маленькая дочь Фатима. Поэтому Мухаммад охотно взял на воспитание сына совершенно разорившегося Абу Талиба, Али, который мог заполнить в сердце пустоту, образовавшуюся после смерти ал-Касима.
Мухаммад не мог похвастаться большими жизненными успехами: коммерческого таланта у него не было, и капитал жены он не сумел приумножить, приходилось, наверное, иметь дело и с заимодавцами, дравшими за ссуду большой процент. Не отличался он ни красноречием, ни поэтическим даром, ценившимися в то время [+83]. А главное, он был одинок, без братьев и сестер, всегда несколько чужой всем окружающим. Любовь Хадиджи не могла возместить ему этот недостаток за пределами дома, в кругу сверстников. Конечно, тяжело переживал он и отсутствие сыновей, поднимавших авторитет мужчины в обществе. Усыновление Зайда было жестом отчаяния.
Ощущение своей неполноценности в этом обществе, неприкаянности, постоянной ущемленности накапливало в его душе смутное недовольство, состояние внутренней напряженности.
Пищу для размышлений могли дать Мухаммеду беседы с двоюродным братом Хадиджи, Варакой б. Науфалем, который «знал Писание», «жил по Писанию» или даже исповедовал христианство [+84]. Вряд ли его теологические познания были сколько-нибудь основательны; скорее всего, они состояли из некоторых идей христианского учения, почерпнутых у гонимых проповедников еретических учений [+85], искавших убежище в Аравии, подальше от служителей официальных церквей. От Вараки Мухаммад мог получить представление о воздаянии в потустороннем мире за грехи, о Страшном суде, который вот-вот наступит (а это представление характерно как раз для гонимых учений) и к которому надо готовить себя, очищаясь от скверны. Главное же, Мухаммад мог ознакомиться с представлением о всемогущем боге, единственном вседержителе.
Варака был ближайшим, наиболее доступным, но не единственным источником сведений о христианской концепции монотеизма. Историки ислама сообщают о нескольких встречах с христианскими монахами и проповедниками. Конечно, рассказы о некоторых из них, демонстрирующие изначальную избранность Мухаммада, с угадыванием пророка в двенадцатилетнем мальчике — несомненные легенды, но, по крайней мере, две встречи, упоминаемые средневековыми источниками, не несут черт легенды и сугубой тенденциозности [+86]. Естественно предполагать, что они не были единственными.
Наконец, в Мекке и других центрах Аравии были представители неопределенного монотеизма, называвшиеся ханифами, внешним отличием которых был отказ от жертвоприношений идолам и употребления в пищу мяса жертвенных животных [+87]. Ничего более конкретного об их взглядах мы не знаем.
Мухаммад стал уединяться в пещере на горе Хира, около которой, по мекканскому обычаю, благочестивцы или люди, которым предстояло принять важное решение, проводили несколько дней в посте и размышлениях и кормили бедняков, прежде чем, очистившись, таким образом, совершить обход Ка'бы [+88].
Постоянное нервное напряжение, уединение в пещере, пост привели к появлению у Мухаммада целенаправленных галлюцинаций. Этот исходный момент в истории рождения ислама, по существу, никем не анализировался с объективных материалистических позиций. Для верующих мусульман откровение, данное Мухаммаду, есть непреложная истина, не требующая никакого анализа. Европейские исследователи либо принимали его как данный факт, не углубляясь в механизм появления новой религии, казалось бы, из ничего, либо пытались объяснить болезненной психикой Мухаммада, в частности эпилепсией.
Эта концепция, выдвинутая в середине прошлого века А.. Шпренгером и повторенная затем во втором издании «Истории Корана» Т. Нёльдеке [+89], ныне отвергается большинством исламоведов. Ее противники замечают, что Мухаммад по нервной конституции и крепкому здоровью, сохранившемуся до преклонных лет, не мог быть эпилептиком [+90]. Но попытки объяснить это явление абсолютно материальными причинами, лежащими вне сознания субъекта, также не представляются достаточно убедительными. Так, голландский арабист М. Я. де Гуе считал, что видение Мухаммада было миражем, подобным «Брокенскому привидению», и это мнение было поддержано В. В. Бартольдом [+91]. Другие искали причину видений в употреблении галлюциногенных снадобий [+92].
Советские исламоведы вообще обходили этот скользкий вопрос, полагая, что признание существования каких-то видений у основателя ислама может показаться отходом от атеистических позиций [+93]. Между тем самое любопытное, самое важное в данном случае — исследование механизма рождения нового религиозного учения, не истории формирования догматики и религиозных институтов, а первого толчка, который заряжает проповедника той неотразимой силой убежденности, которая ведет за ним огромные массы людей, не требующих никаких логических доказательств правоты нового учения.
Во всех мнениях, высказанных до сих пор, есть доля истины: не исключено, что Мухаммад обладал повышенной возбудимостью, эпилептоидностью, близкой к эпилепсии, возможно, что в каких-то случаях экстатические состояния вызывались специальным аутотренингом (хотя этого понятия тогда не существовало) и даже употреблением каких-то трав (однако это, по нашему мнению, маловероятно, что мы постараемся показать в следующих главах), не исключено, что Мухаммад оказался под впечатлением какого-то оптического обмана, но все это лишь условия, которые могли подтолкнуть процессы, которые происходили в сознании самого Мухаммада.
Слуховые, зрительные и даже осязательные галлюцинации случаются не только у больных людей. Вероятно, каждому из нас приходилось хоть раз в жизни услышать, как его кто-то окликает, когда никого рядом нет. Для этого не надо иметь больное воображение. Наши органы чувств непрерывно подают сигналы мозгу, и среди них сигналы ложные, особенно когда количество внешних раздражителей резко сокращается по сравнению с нормой. Опыты длительного пребывания в сурдокамере или в глубокой пещере в полной темноте и тишине при постоянной температуре доказывают возможность возникновения сильных ложных сигналов органов чувств, которые могут быть восприняты за истинные, дело лишь в степени критичности сознания индивидуума.
Нервное напряжение, в котором, видимо, находился в этот период Мухаммад, голодание, отрешенность от внешнего мира в пещере создавали великолепные условия для галлюцинаций любого рода. Степень их яркости зависела от состояния его нервной системы, а готовность к соответствующему их восприятию была налицо.
О характере видений, внушивших Мухаммаду мысль о пророческой миссии, мы можем судить по свидетельствам двух родов: это несколько стихов (айатов) Корана, появившихся под непосредственным впечатлением видений, и более поздние рассказы Мухаммада, интерпретировавшего виденное в духе более поздних представлений его самого и его слушателей, передававших потом эти рассказы.
В Коране первое видение описывается следующим образом: «(6) .. вот он воздвигся (7) и был на самом краю неба, (8) потом приблизился и спустился, (9) и был он на расстоянии двух луков или ближе... (13) И видел он [*1] его при другом нисхождении (14) у самой крайней ююбы [+94], (15) около которой сад укрывающий [+95], (16) когда закрывало эту ююбу то, что закрывало» [+96] [Кор., пер., III] [*2].
В рассказах появляется определенность, которой явно не было на первом этапе: во сне Мухаммаду сразу является архангел Гавриил (Джабраил), не упоминаемый в ранней части Корана, и велит читать по свитку, который принес с собой, а затем, когда Мухаммад, проснувшись, выходит бродить по горам и ущельям, голос с неба поясняет происшедшее: «О Мухаммад! Ты — посланник Аллаха, а я — Джабраил». Подняв голову, Мухаммад видит на небе гигантскую фигуру Джабраила [+97].
Насколько можно реконструировать ход событий по воспоминаниям близких к Мухаммаду людей, все началось с того, что, бродя в раздумье в окрестностях города, он услышал, как его окликают: «Эй, Мухаммад!» Оглянувшись и никого не увидев, он испугался и побежал домой [+98]. Даже современному человеку бывает в таких случаях неприятно, а арабы того времени твердо знали, что окликает человека в пустынных местах шайтан, и неизвестно, какая беда может приключиться после этого. В другой раз, может быть после видения, он, дрожа от ужаса, просил закутать его в покрывало, чтобы укрыться, избавиться от кошмара [+99].
Впрочем, даже сподвижники Мухаммада не ручались за то, что ему были явлены видения, свидетельствующие о пророческой миссии. Известный знаток хадисов ал-Хасан ал-Басри (642—728) спросил как-то одного из сподвижников Мухаммада: «Было ли дано посланнику Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, узреть видение пророчества?» Тот ответил: «Аллах лучше знает, но какой-то свет он видел» [+100].
Словом, первые симптомы будущего пророчества были не столь очевидны и ярки, как представила их позже мусульманская традиция, — какие-то голоса, неопределенные зрительные галлюцинации, какой-то свет, который потом стал интерпретироваться как фигура ангела или архангела, а то и самого Аллаха. Если бы Мухаммад действительно воспринял внутренним слухом слова: «Ты — пророк», то вряд ли испытывал бы какие-то сомнения. Убеждение, что необычные явления, происходящие с ним, суть знаки пророческой миссии, пришло к Мухаммаду не сразу, и, вероятно, немалую роль сыграло мнение Вараки, к которому Хадиджа обращалась за советом по поводу происходившего с ее мужем [+101].
Скорее всего после этого в голове Мухаммада стали складываться первые рифмованные фразы торжественной речи. Появление организованной ритмической или рифмованной речи словно из ни

[odrev]

Алексей,
Что-то у Вас текст оборвался

[Peremot]

я случайно нажал отправить добавлю