Начну с того, что видела в прошлом году
Ансамбль руин ТУБУРБО МАДЖУС (Тубурбо Майус) был открыт только в 1912 году, хотя сам город существовал еще с доримских времен и активно развивался, поскольку климат благоприятен в этих краях для сельского хозяйства. Как я уже писала, раскопано всего 4 га руин, работы продолжаются. Руководит раскопками американо-немецко-английская команда.
( Период процветания Тубурбо Маджуса начался в годы правления императора Адриана (после 128 года) и длился приблизительно два столетия, а еще сто лет спустя город был разрушен вандалами. Но и по руинам можно оценить размеры и уровень жизни древнего Тубурбо. Кроме храмов и арок здесь находились превосходный гимнастический зал Палестра Петрониев, зимние термы общей площадью 1600 квадратных метров, состоявшие из 20 помещений, и летние термы (площадь их больше 2800 квадратных метров). Пол в термах был двойным: между уровнями циркулировал теплый воздух, который и обогревал залы.) (Марат Юнусов)
И термы и гимнастический зал произвели на меня неизгладимое впечатление, сказать больше, нежели термы Трояна(от которых ничего не осталось) и термы Каракаллы в Риме.
Почти все мозаики из Тубурбо Маджуса выставлены сейчас в музее Бардо, кроме той, великолепной, недавно обнаруженной (около 3-х лет назад) и которую мне довелось лицезреть Место назвали виллой Нептуна, поскольку орнамент мозаики посвящен сценам из морской жизни. Мозаика, естественно напольная и по словам археолога это был парадный вход в виллу
Последний раз редактировалось Almaz 21 мар 2009, 12:26, всего редактировалось 1 раз.
Будь собой, все остальные роли уже заняты (Оскар Уайльд)
Древний город Утика. Была там 3 года назад, собираюсь поехать еще
Утика – древний город, расположенный недалеко от Туниса. Утика была основана в 1100 году до нашей эры финикийцами, а после 146 года до нашей эры был центром римской провинции Африка. В этом качестве город Утика существовал вплоть до VII века нашей эры, когда был разрушен арабами. История города Утика тесно связана с именами выходцев из легендарного римского семейства Сципионов. Два его представителя, братья Публий Корнелий Сципион и Гней Корнелий Сципион, во время 2-й Пунической войны с 217 по 212 до н.э. сражались в Испании. После одержанных вначале побед, которые воспрепятствовали карфагенянам отправиться из Испании в Италию на помощь Ганнибалу, в 212 до н.э. оба полководца погибли в боях. Еще большую славу доставили семейству два других Сципиона: Сципион Африканский, известный как «Сципион Старший», и Сципион Эмилиан Африканский, или «Сципион Младший».
История Утики, первого известного финикийского поселения в Тунисе, дополняет историю Карфагена. Утика, по Плинию Старшему, была основана торговыми моряками из Тира в доисторическое время в 1101 году до н.э. Основанный раньше своего сюзерена на 300 лет, северный город отстаивал свою независимость от пунийской столицы ещё 300 лет, в конце концов, был принуждён признать себя вассалом в V веке до н.э. Агафокл, которому не удалось взять Карфаген, захватил Утику в 308 году до н.э.
После первой пунической войны взбунтовавшиеся наёмники нашли здесь прибежище, и последовавшее затем подавление Утики Гамилькаром Барки сказалось во время третьей пунической войны, когда город не только отказал Карфагену в помощи, но даже послужил римлянам базой против братского города, — и таким образом избежал судьбы, которую Сципион уготовил столице и её союзникам. В награду Рим предоставил Утике статус вольного города (144 году до н.э.), а позднее сделал столицей провинции Африка. В 107 году до н.э. здесь высаживался со своими легионами, чтобы подавить Югурту, Марий. В 49-45 гг. до н.э.
Катон, прозванный Утикийским, поддерживал Помпея, боровшегося против Цезаря, и когда Цезарь победил в Тапсусе (Thapsus), этот великий внук Катона Старшего, который так яростно нападал на Карфаген, заколол себя мечом. Поддержка Помпея со стороны Утики подтолкнула Цезаря к решению отстроить Карфаген заново: на пунийских фундаментах, но на римских традициях и культуре. Несмотря на понижение статуса, Утика продолжала процветать в II - III веках нашей эры; ничего этого нельзя увидеть, или даже представить, глядя на остатки древней Утики, которые впервые были откопаны в 1905 году, но большая часть — в 1948 - 58 гг. К сожалению никаких других масштабных раскопок дам давно не проводилось. На мой взгляд, этот город заслуживает большего внимания чем Карфаген.Раскопано не более 3 га. Достоверно известно, где находятся амфитеатр, бани, жилые кварталы. Раскопан пунийский некрополь единственный в мире, который представлен могилами и каменными саркофагами.
Среди различных зданий опознаются по своим главным особенностям: «Дом сокровищ», «Дом Охотника», «Дом фонтана» вызывает всеобщий интерес: арка с изящными углублениями для балок под крышей и болтов, три обрамлённых хорошо сохранившихся мозаики со сценами рыбаков и рыб,развалины, которые служили театром, пуническое кладбище, главный некрополь, стены форта, площадка форума, прямоугольный бассейн с водоёмами и ваннами; полы из мрамора и геометрической мозаики.
Небольшой музей имеет достаточное количество артефактов, котрые я не встречала ни в каком другом музее Туниса
Будь собой, все остальные роли уже заняты (Оскар Уайльд)
Серия «Рассекреченные жизни»
Вадим Кирпиченко РАЗВЕДКА: ЛИЦА И ЛИЧНОСТИ
Глава
На развалинах Карфагена
Я очень зауважал себя, когда стал обладателем настоящего смокинга. Именно с
пошивки смокинга у портного Адама в центре столицы началась в феврале 1962 года
моя деятельность в Тунисе. Раньше я думал, что смокинги, фраки и прочие
рединготы отошли в прошлое и носят их еще лишь при королевских дворах. В Каире,
во всяком случае, дипкорпус обходился без смокингов. Оказалось, что в Тунисе на
многие государственные церемонии, а также на некоторые дипломатические приемы
следует надевать зимой черный, а летом белый смокинг. На белый смокинг
посольство разориться было не в силах, а на пошив черного выдало мне казенные
деньги. Смокинг был очень хорош, но надеть его пришлось всего три—четыре раза —
мода на них как-то быстро прошла, и протокол в Тунисе стал более демократичным.
В Тунисе я проработал с февраля 1962 года по август 1964 года. Попал туда
не из-за самого Туниса, где задачи разведки были минимальными, а ради Алжира, с
Временным правительством которого у советского руководства установились деловые
отношения. ВПАР (Временное правительство Алжирской Республики) располагалось в
Тунисе. На скромной маленькой вилле в пригороде жил тогдашний председатель ВПАР
Юсеф Бен Хедда, по профессии фармацевт. Он и внешне больше походил на человека
мирной профессии — учителя, врача или архивариуса, был крайне немногословен,
сдержан и даже застенчив. Такой же неразговорчивой и скромной была его жена
Салима, красивая, но несколько сумрачная
78
женщина. За плечами обоих была продолжительная работа в подполье. В 1954 году
Бен Хедда был арестован французскими властями, а выйдя из тюрьмы, снова
принимал участие в партизанском движении в Кабилии.
По роду своей работы я был как бы прикомандирован к Абдельхамиду Буссуфу,
министру коммуникаций и вооружений ВПАР. По существу, Буссуф руководил
ведомством разведки и контрразведки, в функции которого входила также задача
получения и доставки в Алжир вооружений. Мне надлежало наладить с Буссуфом
обмен военно-политической информацией и оказывать алжирцам помощь средствами
оперативной техники. Буссуф был человек динамичный, предприимчивый и
пользовался у своих подчиненных непререкаемым авторитетом. Беседы с ним всегда
представляли особый интерес, поскольку помимо чисто профессиональных тем
разговор непременно выходил на темы исторические и культурные. От Буссуфа я
узнал, в частности, о роли ислама в национально-освободительной борьбе в Алжире,
о сложных лингвистических проблемах в стране, об особенностях культурных
связей Алжира с Францией, о франкоязычной литературе Алжира. Интересный это был
человек.
Алжирская революция набирала силу, национально-освободительная война
подходила к концу, и мы с Буссуфом уже строили планы продолжения сотрудничества
на территории независимого Алжира. Однако в августе 1962 года в руководстве
алжирской революции произошел раскол, власть взяла группировка Бен Беллы, а Бен
Хедда, Буссуф и другие министры ВПАР оказались в эмиграции, в основном в
Марокко. Таким образом, наше сотрудничество на этом этапе закончилось.
Каких-либо больших задач в самом Тунисе разведка не решала, ограничиваясь
наблюдением за развитием обстановки. Наибольшее наше внимание привлекала здесь
проблема соперничества США и Франции за влияние в Северной Африке. США
стремились тогда иметь свои военные базы на всем побережье, и в Тунисе большой
интерес для них представлял район порта Бизерты.
После Каира жизнь в Тунисе показалась скучноватой, тем более что
советско-тунисские отношения были весьма
79
неразвиты. Зато условия для жизни здесь были более чем благоприятные. И климат
хороший, и прекрасные пляжи, и живописные пригороды Туниса, гармонично
вписавшиеся в цвета природы, — небольшие домики, выкрашенные в белый цвет,
голубые ставни и голубые же, окованные железом двери. На окнах красивые
замысловатые решетки чугунного литья. И все это на фоне пышной зеленой
растительности и голубого моря. Сравнительно небольшой по площади Тунис просто
насыщен историческими памятниками всех эпох и цивилизаций. Его история —- это
история непрерывных завоеваний. Тунисом последовательно владели финикийцы,
греки, римляне, вандалы, арабы, испанцы, турки и французы. Посольство регулярно
организовывало экскурсии в интересные места страны, и думаю, что главные
достопримечательности нам удалось увидеть. Упомяну только о самом впечатляющем
и интересном.
Прежде всего о развалинах Карфагена. От некогда великого города осталось не
очень многое, но представить себе величие древнего Карфагена все же можно, если
обладать воображением и кое-какими сведениями из книг по истории. Основала
Карфаген в 825 году до н.э. таинственная финикийская принцесса Элисса. Богатая
культура Карфагена — результат смешения финикийской, греческой и египетской
культур.
Одержимый одной идеей, римский консул Марк Порций Катон Старший все свои
выступления в сенате заканчивал фразой: «И все же, я полагаю, Карфаген должен
быть разрушен!» Слова эти привожу не в качестве назидания, а лишь как
историческую справку о том, кому обязан Карфаген своим разрушением в 146 году
до н.э., и потому, что я два с половиной года прожил в 12 км от его развалин.
Хорошо запомнился и город римского периода Дугга (110 км к юго-западу от
столицы), отлично сохранившийся для своего возраста. Тут уже не требуется
развитого пространственного и исторического воображения для воскрешения картин
прошлого. Можно в натуре любоваться храмами, базарной площадью, баней, театром
на 3500 мест, двухэтажными жилыми домами, полы в которых выложены мозаикой. На
первом этаже, расположенном под землей, горожане спасались от летней жары, на
втором, надземном,80
жили зимой В Дугге, как и в некоторых других местах, где хорошо сохранились
сооружения греко-римского периода, французские театральные труппы ежегодно
проводили фестивали, на сцене каменного амфитеатра разыгрывались пьесы на
античные темы. Из горного массива Загуан в Карфаген шел акведук с чистейшей
водой. Жизнь здесь была хорошо организована.
Ровно на середине пути между городами Сус и Сфакс, связанными прямой, как
стрела, дорогой, в местечке Эль-Джем расположился величественный, хорошо
сохранившийся Колизей, рядом с которым ютятся жалкие современные селения.
Колизей ненамного меньше римского, но стоит одиноко, и любуются им лишь
проезжающие по дороге туристы. А некогда, в III веке н. э., жизнь здесь била
ключом. Вокруг Колизея располагался город Тисдрус, в котором жило не менее 30
тысяч человек. Дома римских арендаторов-колонов утопали в зелени. Они торговали
оливковым маслом. (И сейчас во все стороны от Эль-Джема простираются
необозримые плантации олив.) На главное зрелище — кровавые бои гладиаторов —
собирались горожане и приезжали гости из окрестных поселков.
В Кайруане, Сусе и Сфаксе возвышаются мощные городские стены, возведенные в
эпоху арабского завоевания. Здесь много знаменитых мечетей, особенно в Кайруане,
одном из центров мусульманского паломничества.
В отличие от Каира, дипломатический корпус в Тунисе был небольшой, но
достаточно дружный. Как правило, на приемы в различные посольства приглашался
практически весь дипломатический состав. За первые три месяца жизни в Тунисе я
перезнакомился почти со всеми представителями дипкорпуса и стал искать полезные
для работы связи, и они, естественно, нашлись. Помогло мне в налаживании
контактов и то обстоятельство, что после отъезда одного нашего посла до приезда
другого я в течение нескольких месяцев оставался поверенным в делах. Чересчур
активная жизнь дипкорпуса в Тунисе имела и свои теневые стороны: приемы
отнимали слишком много времени, и не всегда удавалось найти компетентного
собеседника, особенно когда случалась нужда перепроверить какую-либо информацию.
81
Среди дипломатов было немало людей, которые вообще никакой политикой не
интересовались и попали на дипломатическую службу явно по протекции. Некоторые
из такого рода дипломатов и особенно их жены порядком надоедали глупыми
вопросами типа: «Как это вы в России переносите холода?», «Из чего делается
икра?», «Сколько градусов имеет водка?», «Что крепче — водка или виски?» и так
далее. Приходилось проявлять терпение, вежливо и достойно отвечать на эти и
подобные им вопросы.
Поскольку до приезда в Тунис я занимался Африкой, то с интересом общался с
дипломатами-африканцами. Эти контакты облегчались тем, что для каждого из них у
меня всегда находились конкретные темы бесед, а они видели во мне понимающего
их собеседника. Отношения были простые, непринужденные, без дипломатических
тонкостей. Были в Тунисе и друзья для души, для отдохновения, для разговора о
культуре, быте, нравах, религиозных проблемах, проблемах арабского языка и
литературы.
На протяжении всего пребывания в Тунисе мы тесно общались с семейством Хеди
Тюрки, художника-абстракциониста — ревностного поклонника Кандинского,
обаятельнейшего человека, жившего на скромную зарплату преподавателя рисования.
Он имел семерых хорошеньких кудрявых детей в возрасте от полутора до тринадцати
лет, и жена его, не разгибая спины, убирала дом, готовила пищу, раскладывала и
собирала матрацы, на которых спали дети, стирала белье, мыла и одевала детей.
Это был какой-то бесконечный и бесперспективный процесс — колгота шла с самого
раннего утра до позднего вечера, и когда одни дети были умыты, одеты и
накормлены, другие уже успевали перемазаться, как чертенята, и проголодаться.
А Хеди Тюрки был далек от всей этой суеты. Он все время улыбался счастливой,
детской, а иногда, казалось, какой-то блаженной улыбкой, пел бесконечные
панегирики Кандинскому и создавал бесчисленные и приятные для глаза узоры,
линии, точки и завиточки яркими красками на больших листах ватмана. Маленький,
с копной вьющихся черных волос, какой-то беззащитный, он существовал в своем
особом мире, далеком и от реализма в живописи, и от прозы жизни. По иронии
судьбы, Хеди был старшим из трех
82
братьев Тюрки. Средний брат Зубейр, высокий, светловолосый и совсем не похожий
на Хеди, выглядел много старше. Зубейр был графиком, и ему принадлежит вышедший
в 1962 году альбом рисунков «Тунис в прошлом и настоящем». Зубейр Тюрки долго
жил в Скандинавии и там по памяти начал рисовать сцены тунисской жизни,
сопровождая рисунки короткими, полными теплой иронии и любви комментариями. Так
появились его сцены «Уроки на пианино» (раз в доме есть пианино — значит,
невеста, которую учат играть на нем, принадлежит к состоятельной семье); «У
брадобрея» (брадобрей — это всегда старый друг, у которого можно узнать свежие
новости и отвести душу в разговоре); «Игра в шахматы»; «В бане» (правоверный
тунисец любит чистоту и проводит в бане лучшие часы своей жизни); «В мастерской
по производству фесок»; «Хеннана» (хеннана — женщина, которая окрашивает хной
руки и ноги невесты перед свадьбой, а заодно рассказывает ей на ушко истории из
области таинств брака и готовит таким образом невесту к супружеству).
Младший брат Брагим не пошел в художники, а стал генеральным секретарем МИД
Туниса. К сближению со мной он не стремился, чтобы не нарваться на неприятности.
На этот счет правящая в Тунисе партия «Новый дестур» установила довольно
строгие порядки, особенно по части общения государственных чиновников с
иностранцами.
Хеди пришла в голову мысль написать портрет моей жены. Почему-то он решил,
что она и есть типичная русская женщина, достойная его кисти. Мы дали на это
согласие, полагая, что портрет будет знаменовать собой возвращение Хеди в лоно
реализма. Весть о том, что Хеди перешел на крупную портретную живопись, быстро
разнеслась по городу, так как дом художника посещали многочисленные гости и
друзья. Начались долгие сеансы, во время которых жена восседала на высоком
деревянном кресле типа туземного трона. Когда портрет после многих переделок
был, по мнению художника, закончен, мы убедились, что наивно ожидать от
абстракциониста реалистического видения натуры. На вопрос Хеди, как мне
нравится портрет, я только спросил:
— Почему у нее такое желтое лицо?
83
— Это такая манера письма, античная, — пояснил художник.
Через двадцать с лишним лет после создания портрета я спросил старшего
внука (ему было лет шесть):
— Сережа, похожа здесь бабушка на себя?
—Да, — уверенно ответил внук, — особенно похожи часы на руке...
Но в одном нельзя ошибиться — портрет создан в Тунисе. На стене позади
стула-трона изображено окно (которого в действительности не было), а в окне
виднеется двуглавая гора Бу-Корнейн, возвышающаяся над городом Тунисом. На
вопрос, почему он поместил на картине Бу-Корнейн, Хеди Тюрки объяснил, что так
делают все тунисские художники: Бу-Корнейн является символом столицы, и
изображение двуглавой горы как бы «удостоверяет» происхождение картины.
Еще в Тунисе жила редкостная старушка — мадам Бюрне, наша соотечественница.
После революции 1905 года в России, отсидев немного в Бутырках за
принадлежность к партии эсеров и участие в демонстрациях, она молоденькой
девушкой эмигрировала от греха подальше во Францию и там вышла замуж за ученика
Пастера биолога Бюрне. Они с мужем общались с Мечниковым. Бюрне после
стажировки у Пастера работал постоянно в Тунисе и пользовался там большим
уважением. Даже улица, на которой стоит их дом, названа его именем. Бюрне давно
умер, и мадам Бюрне жила одна в большом запущенном доме, где еще сохранились
остатки былой роскоши. Она получала от тунисского правительства пенсию за мужа.
К моменту нашего знакомства мадам Бюрне почти забыла русский язык. Понимать
— понимала, но говорить уже не могла. В памяти ее осталось несколько
стихотворений, и иногда она неожиданно в наш разговор, который велся на
французском языке, вставляла отдельные русские слова. К тому, что происходит на
далекой родине, она испытывала большой интерес и как бы открывала ее через нас
заново. Мы были первыми гражданами СССР, которые проявили к ней внимание и
участие. Больше всего мадам Бюрне интересовалась полетом Гагарина и другими
полетами в космос. Эти события никак не укладывались в ее понима-
84
ние России. Слишком велика была дистанция между той Россией, которую она
оставила в начале века, и Россией — покорительницей космоса.
После нескольких наших встреч мадам Бюрне неожиданно заговорила о
возможности поездки в СССР вместе со своими тунисскими друзьями. Мы с женой
всячески поддерживали эту идею. Однажды мадам Бюрне вдруг спросила:
— Правду говорят, что вы в центре Москвы поставили большой памятник этому...
— тут она замешкалась, ища подходящее, по ее мнению, русское слово, — шалопаю?
— О ком идет речь? Какому шалопаю?
— Да этому же — Маяковскому... Я ведь с ним сидела вместе в Бутырках, в
соседних камерах. — И она даже назвала номера камер.
«Вот те на, — подумал я. — Кому шалопай, а кому и «лучший и талантливейший
поэт нашей советской эпохи». Завязался разговор о Маяковском. Пришлось
доказывать, что это серьезный и большой поэт.
Кстати говоря, однажды тема Маяковского возникла в совершенно другом
варианте. Дружили мы в Тунисе с семьей французского специалиста по вопросам
образования, в прошлом участника движения Сопротивления и узника Бухенвальда.
Однажды, будучи у него дома, я увидел на книжной полке собрание избранных
сочинений Маяковского на французском языке. Наш друг знал и русскую, и
советскую литературу и очень интересно рассказывал о восприятии Маяковского во
Франции. Собрание сочинений было, кажется, в восьми томах. Составителем и
переводчиком была Эльза Триоле. До встречи с моим французским другом я не
представлял себе, что Маяковского вообще можно переводить на какие-либо
иностранные языки. В одном из томов я нашел «Стихи о советском паспорте» и
поразился точности и выразительности перевода. Восторг мой был столь искренним
и бурным, что француз тут же подарил мне этот томик.
На этот раз я вновь поразился тому, что человек готов подарить отдельный
том из собрания сочинений и тем самым разрознить собрание. Думаю, что этот
поступок удивил бы и других моих соотечественников — яростных собирателей
полных собраний сочинений. Но так или иначе,
85
томик этот оказался подарком на всю жизнь и стоит в моем книжном шкафу на
почетном месте, всегда под рукой. Время от времени я подхожу к шкафу, беру эту
книгу, открываю наугад страницу, наслаждаюсь прекрасными переводами и вспоминаю
тунисских друзей.
Возвращаясь к мадам Бюрне, скажу, что года четыре спустя после нашего
отъезда из Туниса совсем уже в преклонном возрасте Лидия Бюрне не только
посетила свою родину, но и издала книгу с описанием этого путешествия. Книгу
эту я не имел возможности прочитать, но во время одной из поездок в Африку наш
общий тунисский знакомый подарил мне фотоклише нескольких страниц из нее, на
которых рассказывается история нашего знакомства. «Мой дом, — повествует автор,
— находился в районе, где были расположены иностранные посольства, и из окон
дома был виден красный флаг на крыше посольства СССР. Иногда я встречала в
городе русских, слышала родную речь, но никогда не решалась вступить в
разговор». Далее мадам Бюрне описывает встречу с нами в доме нашего общего
знакомого, подробно перечисляет темы, вокруг которых велся разговор, и
расточает несколько неумеренные комплименты в адрес нашей семьи. «Это была моя
первая встреча с новой Россией и с великодушием людей, которые ее представляют
за границей», — заключает свой рассказ мадам Бюрне, сообщая, что именно это
пробудило в ней желание вновь увидеть страну детства, «страну, которая всегда
жила в моем сердце».
Все эти приятные люди: и Хеди Тюрки, и мадам Бюрне, и француз—участник
движения Сопротивления, и некоторые другие — конечно, вызывали у меня и
профессиональный интерес. Нормальный разведчик не может уже просто общаться с
иностранцами и не думать о своей профессиональной принадлежности. В ходе любого
общения он обязательно должен что-нибудь узнать полезное для своей работы. Тут
и особенности быта и нравов населения, которые надо учитывать в повседневной
деятельности, и элементы внутренней и внешней политики, и реакция населения на
международные события и на решения собственного правительства.
В доме Хеди Тюрки, например, собирались интересные люди — члены дипкорпуса,
солидные чиновники государственных учреждений. Здесь можно было и завести
полез-
86
ное знакомство, и даже развить его, а далее уже вести нормальную
разведывательную работу.
У мадам Бюрне я попутно выяснял, все ли работы ее покойного мужа по
микробиологии были опубликованы, и если нет, то, может быть, их целесообразно
изучить и, возможно, опубликовать в Советском Союзе. Как выяснилось в
дальнейшем, этот мой интерес был вполне оправдан.
Друг-француз вообще обладал обширными связями в иностранной колонии Туниса
и к тому же отрицательно относился к нарастающей активности американцев в этой
стране. Понятно, что эти его настроения я учитывал и многое получил от этого
человека в информационном плане.
Весь период нашего пребывания в Тунисе пришелся на правление президента
Бургибы, который сконцентрировал в своих руках всю власть и пользовался
непререкаемым авторитетом. Хабиб Бургиба действительно был национальным героем,
приведшим Тунис к независимости и создавшим государство с высоким уровнем
образования. Он гибко маневрировал в отношениях с великими державами, стараясь
от всех получить как можно больше выгод для Туниса. Однако к моменту моего
знакомства со страной Бургиба уже начал дряхлеть, и у него довольно быстро
прогрессировала мания величия. На его примере воочию можно было убедиться (а мы
с этим неоднократно сталкивались и в собственной стране), что ничей авторитет
не бывает вечным и для руководителя страны очень важно вовремя уйти со сцены,
чтобы не стать посмешищем.
Бургиба, например, в беседах с иностранными государственными деятелями
совершенно серьезно заявлял: «Посмотрите на карту Северной Африки. Это —
целостный организм. Тунис — это, конечно, сердце организма, а Марокко и Алжир —
его легкие».
Или еще лучше: «Мир устроен несправедливо... Я здесь самый опытный
государственный и политический деятель, а мне достался в управление не Алжир и
даже не Марокко, а лишь маленький Тунис». Справедливости ради надо сказать, что
созданная Бургибой партия «Новый дестур», которая эффективно боролась за
независимость Туниса, была, пожалуй, самой сильной и наилучшим образом
организованной партией во всей Африке.
87
Весной 1962 года президент Бургиба вдруг решил принять дипломатический
состав советского посольства, чтобы соблюсти, хотя бы внешне, какой-то баланс в
общении с западными и советскими представителями. Посол Клыч Мамедович Кулиев,
сын туркменского народа, представил сотрудников посольства, и Бургиба начал
развивать свои мысли по поводу будущего советско-тунисских отношений:
— Сейчас у меня главная проблема — Алжир. Как только я решу алжирскую
проблему, так сразу поеду в Советский Союз!
Улучив момент, посол наклонился ко мне и спросил с удивлением:
— Как же он поедет в Советский Союз, если его никто не приглашал?
Но в этом был весь Бургиба: «Я решу», «Я поеду!»... В средствах массовой
информации Бургиба именовался не иначе как «аль-муджахид аль-акбар», что в
переводе с арабского означает «великий борец».
С одной стороны, Бургиба был гибким политиком и трезвым прагматиком,
особенно в том, что касалось развития экономики страны, а с другой —
беспардонно насаждал культ личности, принимавший с течением времени все более
карикатурный характер. Но факт остается фактом: Бургиба — создатель
современного Туниса и интереснейшая для изучения историками и политологами
личность. Наша политическая литература, мне кажется, уделила ему недостаточно
внимания.
ВАДИМ КИРПИЧЕНКО
После Победы демобилизованный старшина 103-й Гвардейской воздушно-десантной
дивизии Вадим Кирпиченко поступил в Московский институт востоковедения.
В 1952 году новоиспеченный арабист был направлен на работу во внешнюю
разведку.
Уже через два года он — заместитель резидента КГБ в Каире. В 1962-1964
годах — резидент в Тунисе, а затем с 1970 по 1974 год снова был на работе в
египетской столице в качестве резидента.
Семнадцать лет, до 1991 года, В. А. Кирпиченко был заместителем и первым
заместителем начальника Первого Главного управления КГБ СССР.
Ныне генерал-лейтенант В. А. Кирпиченко возглавляет группу консультантов
при директоре Службы внешней разведки РФ.
Интересно. я вот несколько лет назад общалась с художником Эди Турки, упомянутым в этой статье, была у него в гостях в Сиди-бу-Саиде. Не знаю, жив ли он еще...? Так же посетили вместе с ним дом его брата Браима(тоже в Сиди-бу), о котором тут тоже говорится. Старинный арабский дом, где находится его коллекция живописи
Я не любитель древностей, люблю новейшую историю. То есть интересен период 19-20 веков. Если кто-нибудь что-нибудь откапает про недавнее прошлое Туниса, выкладывайте, пожалуйста.
Ну а сегодня на Эхо Москвы с удовольствием послушала Наталью Басовскую (историки и студенты знают). Про Ганнибала, про вторую 20-летнюю Пуническую войну, про Карфаген, про предательство, про переход 37-ми слонов через Альпы...
Можно послушать еще раз или прочитать. на сайте echo.msk(точка)ru
найти в сетке программ:
18:08 Все так Ганнибал: верность клятве Ведущие: Алексей Венедиктов, Наталья Басовская
Могу порекомендовать книгу Татьяны Бобровниковой "Сципион Африканский" из серии "Жизнь замечательных людей" - приобрести ее не проблема, особенно в магазине "Молодая гвардия". В этой книге очень подробно описаны все Пунические войны. Очень интересен взгляд автора на личность Ганнибала. Написана книга очень хорошим, доступным языком, подкупающим своей простотой, но, в то же время, обилием фактов. Приятно встречать знакомые названия городов, имена великих людей. Получил огромное удовольствие от прочтения.
P.S. За информацию о радиопередаче спасибо. Завтра послушаю на сайте. Очень люблю "Эхо Москвы", но, к сожалению, слушать постоянно не получается из-за недостатка времени.
Almaz писал(а):Начну с того, что видела в прошлом году
Ансамбль руин ТУБУРБО МАДЖУС (Тубурбо Майус) был открыт только в 1912 году, хотя сам город существовал еще с доримских времен и активно развивался, поскольку климат благоприятен в этих краях для сельского хозяйства. Как я уже писала, раскопано всего 4 га руин, работы продолжаются. Руководит раскопками американо-немецко-английская команда.
Период процветания Тубурбо Маджуса начался в годы правления императора Адриана (после 128 года) и длился приблизительно два столетия, а еще сто лет спустя город был разрушен вандалами. Но и по руинам можно оценить размеры и уровень жизни древнего Тубурбо. Кроме храмов и арок здесь находились превосходный гимнастический зал Палестра Петрониев, зимние термы общей площадью 1600 квадратных метров, состоявшие из 20 помещений, и летние термы (площадь их больше 2800 квадратных метров). Пол в термах был двойным: между уровнями циркулировал теплый воздух, который и обогревал залы. И термы и гимнастический зал произвели на меня неизгладимое впечатление, сказать больше, нежели термы Трояна(от которых ничего не осталось) и термы Каракаллы в Риме.
Почти все мозаики из Тубурбо Маджуса выставлены сейчас в музее Бардо, кроме той, великолепной, недавно обнаруженной (около 3-х лет назад) и которую мне довелось лицезреть Место назвали виллой Нептуна, поскольку орнамент мозаики посвящен сценам из морской жизни. Мозаика, естественно напольная и по словам археолога это был парадный вход в виллу
Кроме первого предложения и фраз от первого лица- этот текст - статья Римская Африка Журнал «Всемирный следопыт» №14, 2005
Автор не указан.
Almaz писал(а):Начну с того, что видела в прошлом году
Ансамбль руин ТУБУРБО МАДЖУС (Тубурбо Майус) был открыт только в 1912 году, хотя сам город существовал еще с доримских времен и активно развивался, поскольку климат благоприятен в этих краях для сельского хозяйства. Как я уже писала, раскопано всего 4 га руин, работы продолжаются. Руководит раскопками американо-немецко-английская команда.
Период процветания Тубурбо Маджуса начался в годы правления императора Адриана (после 128 года) и длился приблизительно два столетия, а еще сто лет спустя город был разрушен вандалами. Но и по руинам можно оценить размеры и уровень жизни древнего Тубурбо. Кроме храмов и арок здесь находились превосходный гимнастический зал Палестра Петрониев, зимние термы общей площадью 1600 квадратных метров, состоявшие из 20 помещений, и летние термы (площадь их больше 2800 квадратных метров). Пол в термах был двойным: между уровнями циркулировал теплый воздух, который и обогревал залы. И термы и гимнастический зал произвели на меня неизгладимое впечатление, сказать больше, нежели термы Трояна(от которых ничего не осталось) и термы Каракаллы в Риме.
Почти все мозаики из Тубурбо Маджуса выставлены сейчас в музее Бардо, кроме той, великолепной, недавно обнаруженной (около 3-х лет назад) и которую мне довелось лицезреть Место назвали виллой Нептуна, поскольку орнамент мозаики посвящен сценам из морской жизни. Мозаика, естественно напольная и по словам археолога это был парадный вход в виллу
Кроме первого предложения и фраз от первого лица- этот текст - статья Римская Африка Журнал «Всемирный следопыт» №14, 2005
Автор не указан.
Интересно было поискать настоящего автора этого текста. Знакомтесь:
МАРАТ МИНГАЛИЕВИЧ
ЮНУСОВ
младший научный сотрудник
Родился 20 июня 1965 г. в поселке Гиссар Гиссарского района Таджикской ССР.
В 1991 году окончил Восточный факультет ЛГУ по специальности “Арабский язык и литература”. В 2000 г. поступил на работу в сектор Древнего Востока Института Востоковедения на должность м.н.с.
Область научных интересов: история, материальная культура и религия финикийцев Восточного Средиземноморья.
Список публикаций
Статьи:
1. Филон Библейский об одном аграрном культе в Финикии // Ассириология и египтология. СПб, 2006. С. 30-47.
2. Ганнибал: верность клятве // Всемирный следопыт, №14, 2005. С. 8-29.3. Баалат Губль и Хатхор: из истории отношений Библа и Египта в эпохи Старого и Среднего царств // ВДИ, №2, 2005. С. 3-14.
4. Библ аморейского периода // Ассириология и египтология. СПб. 2004. С. 49-63.
Полный текст статей из журнала (по истории Туниса в том числе Римская Африка ) можно найти на сайте microskop (точка) ru
Написание статей – это труд, написания научных статей – это большой труд! Форумчане, давайте будем уважать АВТОРОВ, и по возможности ссылаться на источник, копируя инфу из инета.
А присваивать себе чужое... ну, это вообще... скажите мне, каким это словом называется???
Знакомтесь:
Написание статей – это труд, написания научных статей – это большой труд! 
скажите мне, каким это словом называется???