От первого стихотворения, если честно, стало грустно. Обидно, что горячо мною любимая страна произвела такое впечатление на автора...
НАШ ЧЕЛОВЕК В ТУНИСЕ
Вадим Жмудь
По хорошей автостраде
Едешь двести километров
На автобусе хорошем,
На приличных скоростях.
Поперечные дороги,
Остро родиною пахнут,
Потому что все из грязи
И разбиты все они.
Себя чувствуешь при этом
Целой Африки кормильцем
Ты для них - статья доходов,
Потому что ты - турист.
И пока до цели едешь,
Чего только не увидишь,
И уже тебя заранье
От экскурсий всех тошнит.
Подъезжая к Карфагену,
Можешь в церкви православной
Помолиться, если веришь,
Что тебя это спасет.
Впрочем, есть и минареты
И мечети с куполами,
Но гораздо интересней
Там природный интерьер.
Белый пляж, песок и солнце,
Облака, дома, одежда,
Бело всё, а что не бело,
Остальное – синий цвет.
Море, небо, окна, двери
И другие части зданий,
Красный только флаг в Тунисе
И, наверное, закат.
Очень хочется прохлады,
Но она там не для всяких,
Вам её там предоставят,
Потому что вы – турист.
В целом нищета и бедность,
Есть богатые кварталы,
Очень много новостроек
Грязи тоже много там.
Всюду ходят лишь мужчины
Женщин днем с огнем не встретишь
Если встретишь, то старуху
Или вовсе уж шпану.
Безобразные мопеды
Наполняют вонью воздух,
Грохоча и сотрясаясь,
Рассыпаясь на ходу.
На базаре всё, что хочешь
Торговаться надо много,
А иначе переплатишь
Раз примерно в сорок пять.
Научитесь по-английски
По-французски, по-немецки
Так же бегло, как по-русски
Всех подальше посылать.
А иначе вас достанут
Предлагая то и это,
А иначе вам, поверьте,
Там покою не видать.
Посмотрите: зреет финик,
Искупайтесь многократно
Поныряйте, покупайтесь
И сходите в Колизей.
Покатайтесь на верблюде,
Но воды простой не пейте,
Как прицепится зараза –
Проклянёте вы Тунис.
Пейте воду из бутылок,
Или, лучше, пейте водку,
Ну, хотя бы пейте пиво,
Ну хотя бы, пейте чай.
Вы вкусите с аппетитом
Африканской жаркой жизни,
А потом скажите: «Фиг ли?
И у нас неплохо жить!»
А эти стихотворения, на мой взгляд, полны романтики
К сожалению, не знаю имени автора.Заливается арабская певица,
Что ни песня — переливы и накаты.
Невозможно в это небо не влюбиться,
В жаркий ветер, в слишком скорые закаты,
В эту дымку, так тревожащую душу,
В ребятишек с очень-очень темной кожей,
В Карфаген, который
Был разрушен,
А уйти из памяти не может.
Бело-голубые силуэты,
Солнце, опаляющее руки,
Словно где-то на другой планете.
Переливы.
Перекаты.
Звуки.
----
Динары — не деньги, а капельки солнца Магриба,
Огромного мира, которому я — не чужая.
Здесь месяц лежит на боку, как ленивая рыба,
И юноши смотрят глазами, каких не бывает.
Здесь просто, как в жизни,
И сложно, как в сказке, волшебной и давней.
Какие названья! Какой здесь простор для мечтаний!
Узоры из хны, тонкой реечкой забраны ставни,
На каждом шагу Аладдины зовут на свиданья,
Торговцы, кальяны. Фигурки верблюдов и маски.
И «руки Фатимы» тебя охраняют от горя.
И кто-то на небе смешал невозможные краски.
И в воздухе песнь муэдзина повисла над морем.
И нечего делать.
Поверьте, здесь нечего делать.
Здесь ходишь и смотришь,
Взахлёб.
Дотемна.
До рассвета.
И в памяти море рисуешь по синему белым.
… А месяц назад я почти что не знала,
где это.
----
Здесь небо — как море, спокойней и чуть голубее.
Здесь море — как небо, вот только немного прозрачней,
И в море (а может быть, в небе?) мотаются рыбы,
Большим косяком, словно птицы, которых вспугнули.
И сыплются финики с пальмы буквально под ноги,
Во двор у отеля. И это слегка напрягает.
И носят по пляжу бананы. И жалят медузы.
И дети смеются и в руки идут, не пугаясь.
А люди настолько другие, что просто как братья,
И носят за ухом мышмумы — букеты жасмина.
И музыка всюду…
Гудят барабаны, мяукают дудки,
А через два дня ты их вовсе и не замечаешь.
И люди танцуют во дворике местной кофейни.
И можно всю ночь простоять у окна, наблюдая.
----
Это море. Эти пальмы. Это небо…
Эти, черт возьми, закаты и рассветы…
Вроде был ты в Африке, а вроде бы и не был,
И не знаешь, как оценивать всё это:
Этот сервис, очень медленный и вялый,
И гостиницы, где «звёзды» делим на два,
Голос гида, по-домашнему усталый…
Как подумаешь, зачем всё это надо?
Здесь портье так элегантен и улыбчив,
Рассыпает комплименты, не жалея,
Официант нетороплив и так забывчив!
И засыпана окурками аллея.
И лошадки очень пахнут, пробегая
Меж тук-туков, мотороллеров, мопедов.
И я радуюсь, отсюда уезжая,
Потому что обязательно приеду.
Я приеду посмотреть на этот месяц.
Я приеду окунуться в это небо.
Этот мир так изумительно чудесен,
Что мне просто жаль любого, кто здесь не был.
----
Сентябрь. Сезон старушек и медуз.
Уже не жарко, и на пляже как-то пусто.
И девушка застенчиво и грустно
Рисует на ладони мне харгуз —
Дорожку хны из палочек и точек
По пальцам вниз и ниже до запястья,
Чтоб отвести возможные несчастья.
«Ладонь Фатимы» и Корана строчка.
И имя — по-волшебному чужое —
Уже звучит немножечко иначе.
Оно, как будто, по-арабски значит
Особенное лишь для нас с тобою
----
Так нежданно, через полпланеты,
Так некстати, посреди ненастья
Африка, затерянная где-то,
Подарила мне кусочек счастья.
Подарила щедро, словно лето,
Выплеснуло, как медузу море.
Я не знаю, вправду ль было это, —
Просто счастье.
Я приеду.
Скоро.
----
Там стрижи метались над мединой,
Словно выстрелили в небо горстью молний.
Здесь, на этой мира половине,
Каждый день пронзительно безмолвен.
Тёплый свитер, калорифер, грелка.
Шторы плотные и варежки повсюду…
Тёплым пятнышком — блестящая тарелка
С начеканенным уродливым верблюдом.
